Еще бы немного, и ты бы привык, мистер Хайд! Джимми-бог старался не зря – ты создал свой собственный файл, свою собственную платформу над океаном. Она пока еще не очень по душе, как плохо разношенный ботинок. Но ведь и ты не зря гуляешь мимо чугунных перил. Разносится! Разносилась бы…
[…………………………..]
А ты, неспящий Джекиль, ангельский доктор! Не улыбайся во сне, умник! Тебе бывает хреново «там», тебя тошнит от твоего Сегодня, правда? Поэтому мой город и стал таким – ветхим, утонувшим в Позавчера. Ты вновь хочешь стать мальчишкой в белой панамке, мудрый Джекиль? Мастером погонь по чердакам и подворотням? Питером Пэном?
…Питер Пэн – звала меня Л, Нет, не она – Альда. Стриженая поняла.
«Здесь» нет твоего Сегодня, Джекиль! Не только я – ты, неспящий, пытаешься уйти, спрятаться, укрыться. Но Прошлое – лишь часть тебя и меня, город просто не выдержал, начал ветшать, рассыпаться. Зеленая пустыня, треснувшие камни среди травы…
Жизнь – не только Прошлое, доктор!
А я… А я слишком похож на тебя, Джекиль. Только храбрый лилипут попытался вмешаться. Тебе он тоже не понравился, доктор ангельский?
[…………………………..]
Мост номер один… Жаль, нельзя взлететь, подняться над черной рекой, над лже-Евфратом, прорваться за белесые облака, оставить внизу надоевший туман. Новый город осторожен, в нем нет крайностей. Утро, солнце, полет – Рай… Но если нет Ада, Рай ни к чему.
…Ты не узнал Мирцу, даже не увидел ее! И вновь – чему удивляться? Она появлялась, чтобы тревожить, напоминать: «Ты уходишь, Тимми!..» Верно, Ежик! Жалко, ты не выбила мне еще один зуб, рыжая! И плевать, что это тоже – не лучшая из примет.
Если не можешь убежать… Я не убегаю, Ежик!
Рыжая Мирца, стриженая Альда… Девушка в красном платье, в красной машине. «Alda-0003»… Почти не помню, почти ничего! Что там случилось, лилипут, подскажи?
Ты сам разрушил свой город, мистер Хайд! Разрушил – и создал новый, без Рая и Ада. Так чего же ты еще хочешь, злая бесхвостая обезьяна?
Чего хочу? Для начала – подойти к мосту.
…Гладкий влажный асфальт, узорный чугун по краям, посреди – рельсы несуществующего трамвая. И туман – сверху, где белесое небо, снизу – где черная вода. Переходить реку во сне – худшая из примет. Не так ли, мистер Хайд? Вот ты и спрятался за туманной рекой, подальше от самого себя. Так за что ты невзлюбил джинсовую Акулу? Он начинал с того же!
Слева – черная гладь, занавешенная белым, справа – асфальт, по которому никогда никто не ездит. Мост через Четвертую реку, через Ахерон, через океан Оно. В бесконечность, в Никуда.
…Первый шаг.
Позади – завоеванный покой, вожделенная тишина, сырой туман, за которым не увидишь страха. Маленькая уютная скорлупка, файлик с высшей защитой.
Впереди… Черная река, темный мост, белый туман. Не боишься, мистер Хайд? За мостом – не Эль-Рей, не солнечное утро, там не ждет пустой троллейбус и чистое шоссе. Там… А что Там?
[…………………………..]
…Уже темно. Сейчас появятся. Сначала нечто черное, длинное у самых ног, потом сядут вокруг, заговорят. Посочувствуют даже. Потом встанут, подойдут…
…За старым черным штакетником – черная пустошь. Деревья исчезли, исчезли кусты сирени, цветы. Пусто – ничего! Лишь возле обвалившегося крыльца – две могилы…
…Не смотреть на лица, не смотреть! Я знаю, кто собрался тут, кто пришел сюда – в неосвященную церковь, поздним вечером, среди темного кладбища…
…Их очень много – сосновых венков, их выносят из автобусов, ставят возле раскрытых дверей. Черные ленты, надписи серебрянкой, равнодушное белое небо, мелкие снежинки в тихом воздухе…
[…………………………..]
Думаешь, река спрячет, мистер Хайд? Не спрячет! От Смерти же ни единый не утече. И сюда доберутся клыкастые гости, нарушители чинной церемонии.
Эль-Фано. Испания. XV век.
Уже ничего не увидеть. Набережная, спасительный файл – за туманом, впереди тоже туман, внизу – черная вода. Прощай, скорлупка, ты честно пыталась меня защитить! Но я все равно бы не выдержал, все равно бы сунул нос в Гипносферу. В покое нет Ада, но нет и Рая.
[…………………………..]
…Ветер в ушах, ветер в глаза, белый огонь впереди. Вверх, вверх, рассекая воздух, разрезая пространство…
…Медленно-медленно, осторожно-осторожно, затаив дыхание, тихо, не спеша. Выше, выше, к яркому лику Луны, равнодушно взирающей из надмирного далека…
– …Уже? Мы летим?
…За распахнутой калиткой – знакомая клумба. Гипсовая пионерка поднимает руку с горном, а вокруг – густая тополиная зелень…
«… – Здесь жили, жили мы все, очень долго и очень счастливо. Смерть – всего лишь миг, а жизнь такая длинная. Мы остаемся с тобой, и твои папа и мама с тобой, и все твои друзья, и вся твоя жизнь…»
