Продолжив осмотр трофеев, еще раз убедился, что противник возлагает все надежды на огнестрельное оружие, ибо захваченные копья чрезвычайно легки и ненадежны, некоторые даже не имеют наконечников, но лишь обожжены на огне. Щиты невелики и пробиваются обычной стрелой. Столь же малонадежны луки. Создается впечатление, вероятно правильное, что здешние племена не воинственны и едва ли способны себя защитить. Отсюда и успехи 'гостей' с мушкетами.
Слабость вооружения может компенсироваться 'могуществом' здешних колдунов, но в подобное трудно поверить даже не будучи цивилизованным европейцем. Самые страшные африканские колдуны способны наслать порчу и болезнь, но никак не победить врага на поле боя.
Леди Ньямоана поинтересовалась у меня, каково положение женщин в Европе и Америке. Вопрос застал врасплох, и я не без труда смог собрать воедино все, что вспомнил. Рассказывая, сообразил, что затрудняюсь сделать какое-либо обобщение. Забитая неграмотная жена ирландского арендатора и королева Виктория – что между ними общего? А если вспомнить негритянок, продаваемых на аукционах в 'цитадели цивилизации' – Северо-Американских штатах?
Обобщение было сделано без меня. Леди Ньямоана рассудила, что европейцы по своим привычкам куда ближе к африканцам, чем к арабам. Вместе с тем, ее удивило царящее в Европе ханжество, и в отношении женских одежд, и в отношении обычаев. По ее выражению, европейцы пытаются 'надеть чадру' на человеческую природу (!). Африканцы в этом отношении куда более естественны и, как следствие, более счастливы. Трудно не согласиться – особенно когда беседуешь с красивой женщиной, вся одежда которой состоит из нескольких фунтов золотых украшений!
Между прочим, моя Леди далека от восхищения африканскими традициями. Она считает, что женщина- негритянка слишком вольна в семье и угнетена в общественной жизни. Трудно сказать, насколько сие замечание справедливо в общем плане, но для женщины, решившей поднять мятеж против мужа- правителя, оно вполне соответствует действительности.
Я рискнул спросить то, о чем уже неоднократно думал. Если наше предприятия потерпит неудачу (и мы оба останемся живы), согласится ли она уехать со мною в Европу или в английские колонии. Для меня она всегда останется королевой.
Ответ леди Ньямоаны был короток и тверд. Она никуда не уедет. Ее судьба – править или умереть.
Из иных происшествий этого дня, не могу не упомянуть случай, оставивший самое тяжелое воспоминание. Я возвращался к нашему костру после небольшой прогулки возле лагеря (меня заинтересовал большой термитник необычной формы). Внезапно я увидел Мбомо, беседующего (!!!) с маленькой Викири. Они именно беседовали, обменивались репликами, причем было заметно, что оба достаточно взволнованы. При моем приближении разговор стих. Когда же я, заранее обрадовавшись разговорчивости нашей вечной молчальницы, поинтересовался случившимся, Мбомо заявил, что действительно пытался говорить с девочкой, но ничего, как и прежде бывало, не услышал в ответ.
Лгут мои чувства – либо мой друг. Хотелось бы верить в первое. Увы…
Непростое впечатление оставила и моя беседа с даймоном Евгенией. Ее вопросы были странны. Мне даже показалось, будто она тщится выведать у меня некую тайну (?!), относящуюся к N-контактам. Я бы с удовольствием поделился оной, если бы знал. На мои же расспросы по поводу Даймона, ее батюшки, Евгения заявила, что видеться с ним более не собирается (!). Кажется, они в изрядной ссоре. Нечего и говорить, насколько это обстоятельство меня расстроило.
Прощаясь, Евгения сказала, что собирается в некое трудное путешествие (?). Я успел лишь пожелать ей удачи и счастливого пути.
Только что узнал, что назначен командиром завтрашней военной экспедиции (!!!). Надеюсь, это всего лишь шутка.
Дорожка 5. 'Marathon'. Исполняет группа 'Neoton Familia', запись 1980. (5`27).
Как по небу летать? Если ни крыльев, ни пропеллера, ни турбины реактивной? Никак, в общем. Ученые, люди суровые, крылья – и те под сомнение взяли. Не соответствуют они научным расчетам. Птицы еще ладно, а майскому жуку ползать положено, не летать, потому что полеты его науку уже который век компрометируют. Про левитацию и говорить нечего. Факиры индийские ее выдумали – с доверчивых туристов мзду брать. Подпрыгнут на батуте, а камера их – 'щелк'! Не бывает ни левитации, ни майских жуков, ни метеоритов, ни 'тарелок' с маленькими и зелененькими. Значит, тупые они, ученые, если даже в майских жуков не верят? Тупые, конечно, зато науке преданы. А наука…
Улыбнулся Алеша, руки повыше поднял, сцепил пальцы. Наука у каждого своя. Как летать здесь, где ни верха, ни низа, он давно наловчился. Руки поднять – и 'рыбкой' вверх, в невидимый омут – тот, что где-то за облаками. Говорил Профессор: не бесконечно небо, даже в нем есть граница, но в какой стороне, не угадаешь…
Выше, выше, выше!.. Свистит воздух в ушах, по лицу гладит, давно не стриженные волосы ерошит. Без парашюта, без пропеллера, без карты, без плана – в никуда, в синее пространство, в белые облака…
Выше!
– Алеша! Не убегай, Алеша!.
Джемина! Догнала, заскользила рядом – легкая, в синем скафандре-трико, с короткой стрижкой. Совсем девчонка, без очков, без морщинок на лбу. Милосердно Небо – самое лучшее дарит. Молодость, красота, полет…
Рядом, совсем близко. У Алеши руки сцепленные надо головой, у Джемины-подпольщицы – к телу прижаты. У каждого своя наука!
– Позовем, Алеша? Я готова. 'Джемина, Джемина, выхожу на связь!'
– А тебе хочется? Профессор опыты ставит, понимаешь, сталкеров из нас воспитывает. Успеется! Просто полетаем, может, встретим кого – вне программы?
– Полетаем!
