Даймон

Вздохнул Алеша, выдохнул.

Встал.

Потянулась рука к майке…

– Дурный ты…

Приподнялась Варя, простыню на плечи накинула.

– Не жарко… А як иначе, Алеша? Чем платыты? Когда ни родичей богатых, ни мужа, чтоб у 'Мерседеси' возил, водил по ресторанам? И ты, Алеша, бидный. Я в жены не прошусь, не до того тебе. Так все-таки легче. А стыдно хай тем будет, что не от бидности, а с жиру у проститутки идут.

Дернулся Алексей, вновь язык прикусил. Философия, прости господи… Небось, не захотела в Тростянец возвращаться! 'От бидности'… Это про золотые сережки?

Смолчал.

Не сказав ни слова, оделся, так же молча подошел к темному стеклу. На горящие окна поглядел, прищурился близоруко…

О товарище Севере… О Семене… Будете говорить только со мной. Все вопросы – ко мне. Но только в крайнем случае. В самом крайнем, ясно?

Как с Хорстом и с Евой просто вышло! Несколько слов – и зауважали, чуть не испугались. Может, даже пуганулись слегка.

– Обиделся, малюня? Ты не обижайся…

Варя стояла рядом – в одних золотых сережках. Руки легли ему на плечи.

– Всэ будэ хорошо, Алеша. Ты до мэнэ станешь приходить, я тебя любыты буду. Не надо себя мучить, Алеша. Не надо! Мой малю-ю-юня!..

И вновь смолчал Алексей. Не потому, что ответить нечего. И даже не оттого, что знал: ничего не изменят слова.

Понял. Даже не понял – до костей прочувствовал.

Так будет всегда. Всегда! Всегда…

…Он закончит университет. А дальше? В аспирантуру без денег лучше не соваться, в школу идти бессмысленно, проще сразу петлю намылить. Значит, работать придется черт знает где черт знает кем. И получать – черт знает что.

На золотые сережки не хватит.

А его девушку будут насиловать менты.

И так – всегда.

И еще подумалось. Хорошо быть скорпионом, черным Керри-Керитом в стеклянном аквариуме. Собачки за сахарок на задних лапах танцуют, кошки, на что гордые, и те мурчат, о подол трутся.

Скорпиону – без надобности. И так уважат, никуда не денутся.

Жаль, скорпионами не назначают!

* * *

– Нет, малюня, забудь усэ. То я с обиды говорила. Не треба тебе никого боятся, у милиционера того сейчас дел – выше його лысины. Кажуть, у Полтаве ментов, что наркотиками займаются, стрелять начали. И в Днепропетровске, и дэсь еще.

– Террористы?

– Яки террористы, Алеша? Мени начальник рассказывал, что эти разговоры – дурныця. Журналисты выдумали. Насправди милиция с мафиею зачепылася из-за наркотиков. От и начали…

– Милиция, значит, думает, что бандюги с ними счеты сводят?

– Кто ж еще? Меня так и брат начальника казав мент той – когда мы с ним вчера…

– Вчера?! Ты – и с ним!.. После всего?

– Ну, було. Он обещал с пропиской помочь, слово дал. Ты что, Алеша, знову обиделся?

– Н-нет. Не обиделся.

Дорожка 15. 'Школа танцев-2'. Михаил Щербаков. (3`33).

«О смерти в целом мыслю я так часто, что когда ко мне, опять-таки во время сна, она является – не вопрошаю, кто это – я знаю, это она.» Если бы не случай, никогда бы не узнал о Михаиле Щербакове. Можно только предположить, как много хорошего так и останется неузнанным! Грустно.

В каждом ряду – перчатки, по восемь пар. Рядов шесть. Значит, если умножить…

А зачем умножать? Все и не нужны.

– Это пару, пожалуйста. Покажите.

Продавец, тетка крепкая, хоть шпалы таскай, взглянула не без пристрастия. Сомнительный покупатель, с первого взгляда понятно. Курточка старая, шапка не лучше, да еще очки интеллигентские.

На перчатки, впрочем, у такого хватит.

Показала, даже в руки дала.

Алеша перчатки легонько сжал, к ладони прикинул. Точь-в-точь, мерить не надо. И выглядят пристойно