сегодняшнее — это воспоминания, возрождение былого? Мы говорили о том, как обе любили Рождество. Раньше я была Рокетт, я вам не говорила? Участвовала в рождественском шоу шесть сезонов подряд, пока не родился мой первый ребенок. Сеси любила видеть свою маленькую Лили Дакоту на большой сцене. В любом случае я ни черта не понимала, когда Лола начинала говорить о работе. Я ничего не знаю про Нью- Йорк, его политику, историю. Север, юг или восток от Великого Белого Пути [31] для меня просто не существуют. Она все говорила что-то о междисциплинарной программе — только о ней и думала, — раскопки и покойники…
Я перебила ее:
— Мертвецкая? Лола говорила о ней?
— Я сказала «по-кой-ни-
Может, и в алкоголе, но она явно не собиралась останавливаться. Мне оставалось только молиться, чтобы она не решила показать Майку свой лучший толчок ногой и шпагат. Деревянный солдатик номер сорок четыре. Рокетт Лили Дакота.
— Лили, вы помните, что было на Лоле, когда вы видели ее в последний раз?
— Моя одежда. Она носила мою одежду почти все время, что жила здесь. Что-то черное — вот и все, что я помню. Она хотела надеть черное — на свои фальшивые похороны. Еще смеялась над этим.
Нос Майка находился в шести дюймах от носа Лили. Они сидели на диване бок о бок.
— В четверг, когда копы разыгрывали убийство Лолы, кто-нибудь остался с вами в доме?
— Вы шутите? Да весь подвал был ими набит. Энн Рейнингер сидела в этой комнате вместе с нами, шаг за шагом объясняла мне, что происходит, и старалась меня успокоить. Повсюду в доме были детективы и окружные прокуроры. От подвала до чердака. Видите ли, им надо убедиться, что все идет по плану.
— А когда все закончилось, кто-нибудь из них остался с вами?
Лили смолкла и задумалась.
— Помнится, я просила дать мне успокоительное, чтобы немного поспать. Я ужасно волновалась, даже не сказала соседям, что все подстроено. Накануне мы с Лолой почти глаз не сомкнули: уверяли друг друга, что если все выгорит, она навсегда избавится от Ивана. Помню, Лола и Энн давали мне что-то, чтобы я уснула. Стрельба как раз закончилась. Но кажется, это все. Больше я ничего не помню и не знаю, когда они отсюда ушли.
— А Лола? — спросил Майк. — Вы знали, что она возвращается в свою квартиру?
— Да, да, конечно. Она заставила меня пообещать, что я не скажу Энн. Энн вышла из комнаты, Лола меня поцеловала, поблагодарила и накрыла покрывалом — я замерзла.
— Она просто сказала вам, что собирается открыть дверь и уйти?
Лили кивнула.
— А она не просила вас одолжить ей машину?
Лили нахмурилась и, борясь с отупляющим действием вина, попыталась вспомнить, что происходило в тот день.
— Нет, разумеется, нет. Она сказала, что поедет на такси. По крайней мере, она туда звонила. Так я считала. Она позвонила по телефону, который в моей спальне, у кровати. Просила не подъезжать к парадному входу. Сказала, что выйдет через черный ход, перейдет двор Тэсс Болтон — это одна из соседок, которых вы видели, — и будет ждать рядом с ее гаражом, на Арлингтон-стрит. Еще она сказала, что с ней все будет хорошо. Кто-то везет ее домой, и там она будет в безопасности.
8
Часом позже я сидела за пишущей машинкой секретарши и набивала запросы для Майка. Их надо было разослать как можно скорее.
— Что сначала?
— Телефонная компания «Веризон» в Нью-Джерси. Мне нужны все исходящие звонки, сделанные с телефона Лили в четверг, а лучше — за всю прошлую неделю. Полагаю, тебе стоит запросить и все таксопарки в Саммите. Впрочем, велика вероятность, что она позвонила кому-то из знакомых, которому доверяла. Думаю, этот человек и отвез ее на Манхэттен. Наверняка после нервного стресса, вызванного постановкой собственного убийства, она тщательно выбирала попутчика.
— А как насчет данных о телефонных звонках из ее квартиры и кабинета в колледже?
— Я как раз работаю над ними. Дай-ка мне свой блокнот. У тебя там записаны все необходимые номера, верно? — Мы оба понимали ценность документов и стали вспоминать другие электронные или письменные способы связи, которые могли содержать важную информацию или ключ к разгадке.
Закончив поиски всех возможных ниточек к Лоле Дакоте, я достала из ящика стола пустой бланк запроса. Пролистав блокнот Майка, я наконец нашла то, что искала: его пометки насчет Шарлотты Войт — студентки, пропавшей в апреле. В Королевском колледже должны были остаться записи: они подскажут нам, какой кредитной картой она пользовалась в книжном магазине колледжа. Получив эти сведения, мы сможем добыть корешки чеков компании. С их помощью можно узнать, куда она ходила, в какие фирмы, магазины. Может, даже где обедала и ужинала. Вытащив бланки запросов из пишущей машинки, я расписалась под текстом с именем Баттальи и протянула Майку.
— А эта для чего? Студенческая система здравоохранения Королевского колледжа?
— Просто смелая догадка. Нам негде взять образец ДНК Войт. В колледже ее вещей не осталось — ни одежды, ни зубной щетки, ни расчески. Ничего. Лаборатории не на чем составить ее генетический отпечаток. Но что, если мы найдем улики или — в худшем случае — труп? Даже если они составят ее профиль на их основе, нам не с чем будет его сравнить.
— Ты что, думаешь, Шарлотта на крайний случай оставила в кабинете врача образец ДНК? — Майк уже начинал терять терпение и собрался уходить.
— Спорю, что сексуально активная студентка колледжа хотя бы один раз да посетила медицинский кабинет. По крайней мере, один осмотр у гинеколога за все время своего пребывания в колледже она должна была пройти. Может, ей нужно было выписать противозачаточные, может — с ее-то образом жизни — сдать анализ на венерические болезни или беременность. А если ее там обследовали, значит, должны были взять обязательный мазок. Клеток, полученных в результате этой процедуры, более чем достаточно для контрольного образца. Вот я и думаю, что в лаборатории не так далеко отсюда есть все необходимое, чтобы выделить ДНК Шарлотты Войт.
Майк кивнул в знак согласия:
— Пойдем, блондиночка. С этими бумагами я все равно ничего не смогу сделать до понедельника. Ни одно из этих заведений не будет работать в такое время, да еще в субботу. Заброшу тебя домой. В семь вернусь, и поедем к Мерсеру.
Я задержалась в холле забрать почту — набор открыток на Рождество от разбросанных по стране друзей вперемешку со счетами. На автоответчике оставили два сообщения. Одно оказалось от мамы: она надеялась, что я смогу изменить свой график и провести Рождество с семьей, в доме на Карибских островах. Она ничего не слышала о моем последнем деле, так что придется мне выкроить завтра свободное время и поболтать с ней по телефону. Другой звонок был от Джейка. Я набрала ему на сотовый.
— Ты еще в студии?
— Пытаюсь закончить репортаж для завтрашнего выпуска. Брайан хочет начать воскресные «Вечерние новости» историей из Уганды. Мы тут раскопали кое-какую информацию. Похоже, убийство этого политика принимает совершенно новый оборот. Пока это эксклюзив. А ты как?
— Хотела бы я продвинуться так же далеко. Ни оборотов, ни зацепок. Похоже, расследование затянется. Руководство колледжа распустило студентов на праздники раньше срока, так что пока мы толчем воду в ступе. Вечером поеду к Мерсеру домой. Он пригласил нас с ребятами на вечеринку.
— Значит, ты продержишься еще пару дней, пока я не вернусь домой?
Я растянулась на постели и похлопала пустое место рядом с собой.
— Ну, на твоей половине кровати довольно одиноко. Но у меня ведь нет выбора, так? Узнай, может,
