наверх единицы — в избытке наделенные хитростью, смекалкой и жестокостью. Остальных несли на кладбище, в дорогих и не очень, гробах, «пацаны» в кожанках.
Но шли в рэкет также и крепкие профессионалы. Из силовых органов, из армии, из большого спорта. Они не признавали «блатных» и их законов. И очень быстро привыкли не признавать законов человеческих и божьих. Время этому очень способствовало. Они стреляли в силовиков, коммерсантов и друг в друга и грабили коммерсантов. А силовики стреляли в них и тоже грабили коммерсантов. Страна выбирала между двумя «беспределами» — бандитским и ментовским, не понимая, что на деле, в разной упаковке, получит одинаково горькую пилюлю.
Сам Краснов с бандитами дела не имел. В самом начале процесса становления банка, ему пытались сделать «предложения, от которых трудно отказаться». Но предложения приняты не были. Краснов знал, что если в его бизнес войдут бандиты, то это навсегда изменит имидж банка. Были уже, знаете ли, прецеденты. И даже если некоторые из бандитов уже сменили вазовские «девятки» на подержанные «Мерседесы», а базарную униформу на вполне приличные костюмы, и обзавелись офисами вместо спортзалов — Краснов все равно держался от них подальше.
Исключение составляли только старые знакомые, которых Костя знал по «прежней» жизни. С ними Краснов встречался иногда, но не по деловым вопросам. Некоторые из них, ставшие клиентами банка, даже захаживали к нему в кабинет. Правда, от нескольких таких знакомцев Костя получил предложения «раздербанить» кредит на взаимовыгодных условиях, но вежливо отказался, а с предлагавшими ему такие гешефты личностями, просил своего секретаря более не соединять. Что Галина Яковлевна, работавшая у Краснова еще в обкоме комсомола, исполняла неукоснительно и с удовольствием.
В сауны с девицами Костя не ездил, водку не пил, кредиты «не дербанил» — так что дружба с этой кастой у него не задалась.
С милицией, УБОБом и СБУшниками, впрочем, тоже.
Банковские офисы охранялись людьми в форме, инкассация производилась ими же, но за все это банк платил по счетам. На все попытки силовиков влезть в дела банка или ознакомиться с файлами, составляющими банковскую тайну, пресекались Красновым без всяких попыток поиска компромисса. Господа учредители всемерно поддерживали своего управляющего, с его политикой независимости и немедленно вмешивались, если конфликт с силовиками или бандитами переходил в активную фазу. Благо, рычаги воздействия у них имелись.
Бандиты, постепенно, отстали — себе дороже, а вот доблестные правоохранители попыток не прекращали — больно уж лакомым казался кусок. Да и зацепок, если честно сказать, было много. Сама экономическая система была такова, что при малейшей попытке работать по закону, любое коммерческое предприятие, а кто может сказать, что банк это некоммерческий проект, оказывалось должно государству вне зависимости от получаемой прибыли и эффективности работы. Фирмы, фирмочки, большие заводы и маленькие частные предприятия не могли работать без, так называемой, обналички. А банк не мог работать без схем минимизации налогообложения. Легальных, не совсем легальных, совсем нелегальных. И должен был учитывать пожелания клиентов. Легальные, не совсем легальные и совсем нелегальные.
В начале, это были переводы денег в Россию и из России, за которые банк брал солидные комиссионные. Механизма, как такового, на тот момент, не было. Электронные переводы еще не существовали. Бумажные носители, перевозимые в ручную в огромных мешках, лежали в РКЦ ЦБ РФ неделями и месяцами. Посредники и исполнители, разыскивающие в этом бумажном море нужную «платежку» зарабатывали колоссальные деньги.
Банк в ту пору занимал несколько комнат в здании общежития техникума, которые Костя выбил по старым комсомольским связям. Одну угловую комнату занял Гельфер, втиснувший свое массивное тело на шесть квадратных метров и приступивший к внедрению своих экономических познаний в жизнь.
В другом конце коридора, сделав из туалетной комнаты мини-приемную, а из соседней с ней, жилой — мини-кабинет, разместился Краснов с секретарем. В бывшей «ленинской» комнате, где площадь это позволяла, на первом этаже, разместился расчетный зал. Еще несколько комнат Краснов выбил для управлений и их руководителей. Команда была совсем маленькая.
Вполне естественно, что в делах Краснов опирался на своих. Комсомольские кадры на ключевых позициях, некоторые с небольшим опытом банковской деятельности, большинство без нее, но все с опытом администрирования, командной работы. Их Костя подбирал, скорее, по принципу личной преданности. Из собственного опыта, он знал, что только это может в какой-то степени, и то — далеко не полностью, оградить, на первое время, от взяточничества и попыток разворовывания средств, которые процветали в некоторых коммерческих и государственных банках. Конечно, соблазны и риск воровства оставались — куда их деть? Но задачей было свести коррупцию к минимуму, так как вовсе избежать ее было невозможно.
На вторые позиции нанимались немногочисленные профессионалы, которых Костя сманил, откуда смог — те, кто поверил в идею нового банка и в его руководителя. Плюс мозговой центр. Он сам, Калинин и Гельфер. Калинин, правда, был сотрудником приходящим. Свою адвокатскую практику он так и не бросил. Но все свободное время отдавал решению банковских проблем.
Тогда же Краснов и пригласил для создания службы безопасности Олега Лукьяненко, который уже несколько лет работал в органах, так как знал его еще со времен оперотрядов, работу которых он курировал будучи Первым в Университете. Олег оказался способным организатором и начал строить будущий департамент безопасности с ноля — толково, быстро и жестко. При этом всячески демонстрируя своему новому шефу и преданность, и свою заинтересованность в общем деле. С Гельфером, у него, правда, отношения не задались. Артур относился к Лукьяненко с некоторой брезгливостью, скрывавшей очевидную неприязнь. Это было удивительно, так как кроме Карла Маркса и еще нескольких адептов коммунизма, Гельфер ко всему человечеству относился с доброжелательностью. На недоуменные вопросы и разъяснительные беседы Кости Арт не реагировал, о причинах своего неприятия шефа СБ, отвечать не хотел, отделываясь шуточками, об извечной ненависти интеллигенции ко всякого рода филерам и жандармам.
Костя злился, Калинин хмыкал, иронично поглядывая на Гельфера, но в споры не вмешивался. Потом все как-то свыклись с существующим положением вещей — в конце концов, никто ни на ком жениться не обещал. Некоторая напряженность во взаимоотношениях между заместителем управляющего и шефом службы безопасности сгладилась под грузом ежедневных проблем. Слишком много работы и слишком мало времени для ссор. А не сталкиваться друг с другом в тесных коридорах и крошечных кабинетах арендованной «общаги», было невозможно. Значит, надо было притираться друг к другу, искать компромисс во взаимоотношениях, не обращать внимания на мелочи. Надо, так надо.
Так и начинали. В тесноте, да не в обиде. Удивительно, но никто не жаловался. Хоть условия были, мягко говоря, не очень. Но… Лиха беда — начало.
— Но я не уверен, — сказал Краснов, — что это выход из ситуации. Спецназ — это еще, куда ни шло. А вот бандиты… Я, конечно не профессионал, но мне кажется, что чем позже они узнают о том, что мы действуем, тем лучше.
— Так. — Дитер задумался. — Ты быть прав, возможно. Если…
Он опять почесал переносицу.
— Если ты и жена пережить эту ночь.
Наверное, Костя побелел, потому, что Дитер посмотрел на него испуганно.
— Я говорил о криминал, потому что не видеть другой шанс делать что-то… Иногда, Костя, лучше делать что-то, чем не делать ничего.
— А что бы ты делал на их месте?
— На их месте? На месте твой полицай?
— Да.
— Я бы ждать. Я бы брать тебя тайный место здесь и ждать. Пока не видеть деньги на счет. Место тихий, чтобы убить там. И спрятать тело потом. Что ты делать сегодня вечер.
— Я ужинаю с Францем.
— Один?
— Нет. С Глобой и своим охранником. В «Trenta Sei».
— «Trenta Sei» это хорошо. Франц — гурман. Дивная итальянский кюхен. — Дитер щелкнул пальцами. — Я делать звонок.
