Нет, везде нашлось кому и как все подчистить, и с проблемами справились, но проколы были, а Морис, сам проводивший акции устранения неудачников, знал, что никто ничего не забудет и не станет проявлять милосердие к оступившемуся. Исчезни страх – исчезнет система. Наказание, лишенное неизбежности – это фикция. Никто не боится предупреждений.
Карл Шульце был совершенным оружием и Морис не ожидал от него осечки, но если раз в жизни стреляет незаряженное ружье, то сколько раз в жизни может не выстрелить ружье снаряженное? Похоже, что легион Карла столкнулся с нерешаемой проблемой. Существовало для варианта подхода к ситуации. Первый – зачистить остатки группы Шульце и полностью обнулить операцию, привлекая для исполнения легион Кларенса – благо этой группа уже въехала в Израиль через Эйлат и Хайфу. Или второй – дать Карлу доработать археологов с помощью ребят Кларенса, а уж потом решить судьбу Шульце. Все-таки Карл – мужик талантливый и, что главное, если вцепится в кого-то, то уже не отпустит. Сам решать судьбу своего протеже Морис не хотел: не в его компетенции принимать такие решения. Пусть наниматели отдают приказ, его работа, чтобы приказ исполнили. Но, наверное, Морис понимал ситуацию не до конца. Почему-то случилось так, что против обыкновения наниматели напрямую влиять не захотели, отдав право выбора Морису, а, значит, с него и спросят, если дело завалится.
Открытое письмо «висело» на экране компьютера, Морис, внешне спокойный, просчитывал варианты – его мозг перебирал сотни путей развития событий. Просчитывал так, чтобы в любом случае иметь возможность маневра, не оказаться на предстоящей охоте в роли королевской дичи, привязанной за ногу к ветке!
Значит, так….
Пусть Карл дорабатывает то, что начал. Расхлебывать за ним кашу, ей-богу, дураков нет! В помощь ему дадим новоприбывших, а если понадобится…. Если понадобится, то ребята Кларенса «исполнят» его в любой момент, там и меряться не надо, у кого длиннее и толще. Но пока время шлепнуть такого специалиста не пришло!
Морис отхлебнул сок из запотевшего стакана и в тысячный раз посмотрел, как волны Средиземного моря облизывают нежно-желтый песок Тель-Авивского променада. Время бегунов трусцой еще не началось, время купальщиков подходило к концу – пляжи почти обезлюдели. Высоко в небе гудел идущий на взлет лайнер, между ним и волнами парили ленивые чайки. Кафе и ресторанчики все еще были полупусты. Ужинали здесь поздно, когда спадала жара.
Морис еще раз прокрутил мысленно всю ситуацию, не торопясь допил сок, фреш из израильских апельсинов ему очень нравился, в отличие от страны, где они произрастали, и лишь потом набрал номер.
На том конце трубку не сняли.
Морис услышал писк – сработала переадресация, потом снова зазвучали гудки, после третьего сработал автоответчик.
– Вы позвонили Вальтеру Фромму, – сказал знакомый голос с нарочитым немецким акцентом(им, чисто говорящий на английском Шульце, пользовался, когда был в образе Фромма). – Оставьте сообщение или отправьте СМС.
– Вот, merde[19], – выругался Морис, не меняя благожелательного выражения лица.
Кафе было арабским, официанты, естественно, только мужчины. На улыбку месье с готовностью и нежностью отозвался тучный гарсон лет сорока, что Мориса, убежденного гетеросексуала, не порадовало.
– Перезвони, – сказал Морис в микрофон, и повесил трубку.
Интересно, где сейчас герр Фромм-Шульце? Куда ж в этой маленькой стране надо забраться, чтобы не работала мобильная связь?
Когда Карл не вернул звонок через четверть часа, Морис заказал себе кофе по-арабски и маленькую рюмку ликера, сладкого и тягучего, как растопленная карамель. Принес заказ тот самый «нежный» официант и, пока он расставлял все на маленьком круглом столике, месье Морис задумчиво смотрел вдаль, на суда, спешившие на разгрузку в порт Ашдода. И лишь когда гарсон удалился прочь, сдержано, но призывно покачивая бедрами, вздохнул и набрал еще один номер телефона.
– Алло, слушаю вас!
Трубку взяла женщина.
Морис не понимал, зачем Кларенс работает с женщинами, сам он предпочитал иметь дело с мужчинами, но каждый легат самостоятельно решал кадровые вопросы. В легионе, который прибыл сегодня утром в Тель-Авив, женщин было две. Одна молодая, до тридцати, славянской наружности, высокая, как модель; вторая чуть старше – на вид лет 35, маленькая, плотно сбитая, то ли испанка, то ли латиноамериканка, – тут Морис мог ошибиться. Он бегло видел обеих в фойе «Карлтона».
Трубку взяла латиноамериканка – голос низкий, достаточно сильный акцент.
– Привет, красавица, – сказал Морис без тени шутки в голосе. – Передай трубку Кларенсу.
– Слушаю…. – голос у канадца был довольный.
Еще бы! Скорее всего, выспался, покупался, натрахался – иначе, зачем он возит с собой двух девок? – теперь можно и поработать!
– Это Морис.
– Шолом, – пошутил Кларенс.
– И тебе шолом, – откликнулся Морис. – Начинаем. Через полчаса в лобби. Два минивэна «Джи-Эм», черного цвета, эмблемы частного охранного агентства «Топ Дефенс» – желтое с синим. Не перепутаешь. Все, что нужно, будет внутри. Есть и бумаги, но если сильно нашумишь, бумаги не помогут.
– Да я понимаю, что это не лицензия на отстрел….
– Вот и хорошо, что понимаешь. Водители пригонят машины и уедут. Дальше сами.
– Дела… – протянул Кларенс. – А куда дальше? Или мне по радио объявить, кого разыскиваю?
Морис сделал паузу.
Трудно отвечать на вопрос, когда сам не знаешь ответа. Все концы были у Шульце, а он вне зоны связи. И тут, по идее, надо было бы ждать, а не суетиться, только времени на ожидание не было вовсе. До момента, как местные спецслужбы перестанут сидеть с закрытыми глазами, оставалось семь часов. Дальше действия на свой страх и риск. Если, конечно, не будет отсрочки, согласованной на высшем уровне. Один легион уже лег в этой сраной пустыне, а сейчас он, Морис, благополучно собирался загнать туда второй.
– Садитесь в машины и едете на Иерусалим. По дороге получите информацию. Возможно, я дам вам проводников.
– Я понимаю, что вопросы задавать глупо, но, все-таки, зачем такая спешка? Ведь ничего не подготовлено!
– Так сложились обстоятельства.
– Очень подробный ответ.
– Каждый знает ровно столько, сколько нужно.
– Это мои люди, Морис. Я не хочу подвергать их риску.
– Риск – это как раз то, за что вам платят деньги, – возразил Морис мягко. – И приказы от лица тех, кто эти деньги платит, отдаю я.
Теперь помолчал Кларенс.
– Хорошо, – ответил он чуть погодя. – Я тебя услышал. Через полчаса мои будут в лобби. Но если к тому времени, когда мы приедем в Иерусалим, у тебя не будет информации по ключевым вопросам, я ничего не смогу сделать. Обрати внимание – я не отказываюсь исполнять работу. Я не могу спланировать и провести акцию без базовых условий игры. Я не могу искать неизвестно кого и неизвестно где, о чем тебя и предупреждаю. Все. Роджер.
Трубка умолкла.
Нет, он был мужик что надо – бывший рейнджер с обширным боевым опытом, спокойный, как танк, и упорный, как верблюд, совсем даже не трус, хотя и не сорвиголова. Он пятнадцать лет руководил одним из европейских подразделений Легиона. Руководил успешно, с минимальными потерями, именно потому, что
