Здание управления корпуса находилось на отшибе – за бором молодых елей, завезённых сюда видимо ещё саженцами откуда-нибудь из Псковщины. Идти по бору было просто приятно, еловый запах, вдоль тропинки скамеечки, урны и фонарные столбы, между деревьев носятся совершенно не боясь людей рыжие белки.
– У нас тут и барсуки иногда промышляют, – поведал дежурный, заметив интерес генерала к белкам.
– Неужто прямо здесь норы роют? Не поверю.
– Куда им тут… Из-за забора проникают. Сколько раз солдаты подкопы зарывали…
Здание управления разительно отличалось от всего, что было построено в городке. Это был высокий двухэтажный особняк некогда принадлежавший местному шляхтичу. Визуально узкие стрельчатые окна, даже на первом этаже доходившие высотой до пяти метров, балюстрады второго этажа, колоннада с фронтоном у центрального входа, острые готические шпили. Бывший особняк являлся продутом смешения классицизма и готики, и не поймёшь какого из стилей в нём больше.
Знакомство с офицерами и военными чиновниками управления корпуса прошло под раскатистый басовый барабанный бой, возвещавший о построении на ужин. Плац и казармы одного из полков отстояли отсюда метрах в двухстах и тем не менее бухканье барабана казалось близким.
В двухрядном строю застыло человек сорок. Начальники отделов и служб, штабные, писари, интенданты. Последние, будучи статскими чиновниками хоть и по военному ведомству, стояли в общем строю, но обособленно. Краткая строго по уставу процедура знакомства и приветствия заняла от силы пару минут. Авестьянов пожал наштакору руку и объявил, что все могут быть свободны.
– Разойдись! – распустил строй генерал-майор Колохватов.
– Итак, Нестор Иванович, показывайте ваши пенаты…
Следуя за наштакором Авестьянов припомнил попавшийся на днях номер 'Российских ведомостей', где на первой полосе была заметка о другом Колохватове – известном генерале испанской войны. В заметке сообщалось об успешном парировании 2-м Русским Добровольческим корпусом контрнаступления республиканских интербригад под Мурсией, чем было обеспечено развитие наступления испано-итальянских войск Франко на Картехену с последующим занятием её. Братья-близнецы Колохватовы были весьма похожи, что конечно же не удивительно, однако кроме генеральских чинов (генерала от пехоты у Колохватова 'испанского' и генерал-майора у Колохватова 'сейновского') они предпочитали разные причёски и усы. 'Испанец' на газетном фото носил распространённую в среде офицерства стрижку с ровным пробором по центру и пышные с завитыми концами усы, наштакор-18 брил голову наголо и носил модные в этом десятилетии усы щёткой.
…Разговор с Колохватовым затянулся часа на полтора. Наштакор докладывал о текущем положении дел в корпусе, сообщал последние новости, поведал о предпринятых им мерах по подготовке к развёртыванию частей и соединений.
Когда за окном вновь забухкал барабан, Авестьянов глянул на настенные часы. 21:25.
– Вечерняя поверка, – сообщил Колохватов. – В бригаде отбой в двадцать два… Вы, Григорий Александрович, ведь не ели с утра? Тут у нас почти под боком офицерская столовая.
– Благодарю, Нестор Иванович, это подождёт. Или у вас полуночников не кормят?
– Отчего же? Обыкновенно круглосуточно.
Григорий кивнул. По правде сказать, есть ему хотелось жутко. Но сейчас следовало разобраться с неотложными делами.
– Все шесть отдельных гаубичных дивизионов, переданных нашему корпусу, прибыли эшелонами неделю тому, – продолжил доклад Колохватов. – Два дивизиона дислоцированы в ППД* шестьдесят седьмой отдельной мотострелковой бригады, два в двести сорок четвёртом отдельном самоходно-артиллерийском полку, остальные два в четыреста семнадцатом отдельном зенитно-артиллерийском полку.
– Все дивизионы, надо полагать, усиленного штата?
– Никак нет. Только пять. Один был выделен из артполка где-то под Липецком.
– Что за системы?
– О-4. В штарме** обещают, что в течении апреля недостающие гаубицы прибудут эшелонами россыпью. Прямо с заводов.
– Значит без расчётов.
– Так точно. Но с личным составам затруднений не будет, послезавтра прибывает эшелон со сформированными в учебных полках расчётами.
– А в остальных дивизионах что за системы?
– Новые шестидюймовки О-15.
– Ну что же, Нестор Иванович, – Авестьянов чиркнул спичкой и подкурил папиросу, – ежели так пойдёт, глядишь и все шесть полков в срок развернём.
– Развернём, Григорий Александрович, будьте уверены. На пять полков, считай, половина орудий и парков имеется.
Авестьянов затянулся и согласно кивнул. Щёлкнул зажигалкой и Колохватов, выпустил облако дыма и подошёл к окну открыть форточку. Вытяжки в кабинете не было, сие достижение техники до Сейны-6 не добралось.
Григорий между тем задумался о корпусной артиллерии. В общем-то в русской армии калибры артиллерии корпусного подчинения начинались с восьми дюймов, исключение составляли тяжёлые миномёты калибра 180-мм ставшие поставляться в войска с февраля текущего года. Из прибывших отдельных дивизионов требованиям соответствовал только дивизион 203,2-мм гаубиц О-4. Однако же помимо него в 18-й мехкорпус были переданы ещё аж пять дивизионов. Целых шесть отдельных полков предстояло развернуть. Силища! А ведь кроме них корпусу были переданы полк самоходной артиллерии и два зенитных полка. Зенитки, судя по опыту Испании, могли успешно действовать не только против авиации, бронетехника и пехота им тоже была по зубам. По всему выходило, корпус в отношении артиллерии вскоре будет представлять весьма серьёзную силу.
Артиллерией русская армия в тридцатые годы была сильна как никогда. Авестьянов, как и всякий генерал интересующийся военной наукой, был достаточно знаком с трудами европейских теоретиков. Теорий о характере будущей континентальной войны (в неминуемости которой в Европе и за океаном никто не сомневался) было не мало. Итальянец Джулио Дуэ делал ставку на исключительную роль авиации и массированные ковровые бомбардировки, германец Гудериан уповал больше на панцеры, были и не столь известные доктрины, например, рисовавшие демонические картины тотальной химической войны. В генералитете русской армии верх взяла доктрина генерала Червлёнова, созданная им к концу первого года русско-китайской войны. В доктрине были изложены принципы сбалансированного применения в грядущей войне всех родов оружия. Вместе с тем, основной упор в огневой мощи частей, соединений и объединений делался на артиллерию.
Посылки к внедрению этой доктрины сложились в русско-китайскую, когда на втором году войны Главным Командованием было принято решение более не создавать новых артчастей, а изменить командно-звеньевую структуру артиллерии. В результате бог войны получил упразднённое в XIX веке ротное звено. Насыщение дополнительными орудиями артчастей сыграло немаловажную роль в разгроме поддерживаемой Англией и САСШ китайской армии. Тогда-то в 1931 году артиллерия и получила прозвание бога войны. Да и что говорить, когда отдельный артдивизион был сравним по численности стволов с полками некоторых европейских стран. Согласно действующим в русской артиллерии штатам от 1936 года, буксируемые и самоходные батареи имели два огневых взвода по два орудия и сводились в трёхбатарейную роту. Роты в свою очередь сводились в 36-орудийный дивизион. Полки имели трёхдивизионный состав. Штаты же отдельных дивизионов были усиленные – в огневых взводах по три орудия, численность стволов в дивизионах достигала 54-орудийного насыщения.
Серьёзную проверку русский бог войны прошёл в пылающем и по сию пору войной иберийском полуострове. Прошёл успешно и с честью. В Испании нашли подтверждение успешности сложившиеся в начале тридцатых годов и родились новые тактические приёмы применения артиллерии, особенно касательно тактической гибкости огневого манёвра. Пожалуй одну из главных ролей здесь играли профессиональный уровень командных кадров и обученность нижних чинов. Чтобы лётчик умел летать, он должен летать, моряк ходить по морям, бронеходчик не вылезать из полигонов. А артиллерист стрелять. И
