выяснилось накануне, должность он принял за день до прибытия Авестьянова. Человеком особист был резким, когда надо вспыльчивым, когда надо холодным как лёд. Всего полтора месяца как прибыл из Испании, отгулял отпуск с семьёй где-то на крымском побережье и вот теперь он в Сувальской губернии. Без семьи. Её он планировал перетащить сюда месяца через два. Хоть и особист, но вид у Торосова был боевитый. Впрочем, он вовсе и не особистом мог пребывать в Испании, контрразведка – стезя широкого размаха, Корпус Внутренней Стражи располагает даже собственными дивизиями, не говоря уж контрдиверсионных частях и всяких иных структурах.
Имелся у подполковника от испанских соратников наградной Вальтер. Очень примечательный такой Вальтер модификации РРК с хромированным корпусом и щёчками рукояти из слоновой кости. На щёчках с каждой стороны выгравирован герб фалангистов – пучок перевязанных стрел. Ценная награда, запросто так такие вещи не вручают. Вальтер этот был примечателен не только внешне, модификация РРК была малосерийной, с меньшими размерами чем РР и калибром 7,65-мм. Таскал его подполковник в кобуре, хотя пистолет был предназначен для скрытого ношения. В общем-то Вальтеры, как и Люгеры, и иное продаваемое в России иностранное оружие, были нередкостью в качестве личного оружия русских офицеров и унтер-офицеров. Помимо табельного Токарева, они были рекомендованы для ношения и приобретались за свой счёт.
Машина Авестьянова шла в центре колонны. Дорога была ухабистая, часто петляла. Впереди – метрах в ста двигался бронеавтомобиль 'Путиловец-V' из состава комендантской роты корпуса. Перед 'Путиловцем' на расстоянии видимости шёл пулемётный мотоцикл с коляской, ещё четыре мотоцикла были рассредоточены в колоне между машинами. За авестьяновским 'Морозовцем' двигались два высокобортных 'Волгаря' со взводом автоматчиков. Эти двухтонные грузовики, наряду с московскими АЗМ-2, являлись самыми массовыми в русской армии. Автоматчики были из комендантской роты, собственно, рота имела принадлежность к КВС и имела двойное подчинение – Авестьянову и Торосову.
Бронеавтомобиль начал снижать скорость, за ним сбавил обороты и Зуйков.
– Что там ещё такое? – пробурчал Колохватов.
– Дозорный мотоциклист сигналит, – ответил Торосов, обернувшись.
– Ну-ка, Пётр, – Авестьянов тронул за плечо водителя, – прижмись справа к обочине.
Едва ефрейтор исполнил команду, слегка сбавив скорость, как мимо прожужжал мотором один из 'Волгарей', в кузове которого мелькнули каски.
Колонна пошла со скоростью 20 км/ч, ехавшие в центре мотоциклисты разошлись по сторонам от дороги и пошли параллельно метрах в стапятидесяти.
– Там впереди КЗП должно быть, – сообщил Колохватов, пока что, как и все в салоне, ничего не видящий что там дальше на дороге происходит.
– Так точно, КЗП, – подтвердил Торосов наличие контрольно-заградительного поста, – его ещё с ночи выставили. Их тут по округе теперь порядком наберётся.
Авестьянов кивнул. Оцепление района учений само по себе не было чем-то из ряда вон, но здесь – в приграничной губернии режимные меры КВС были на порядок строже нежели во внутренних округах. Даже насыщенность Сувальской губернии войсками охраны тыла была раз в пять выше, чем, например, в Менской губернии.
– Затор что ли? – минут через пять произнёс Колохватов.
– Идёмте, господа, разомнёмся, – предложил Авестьянов.
– Не советую, Григорий Александрович, – обернулся Торосов.
– Бросьте, голубчик, мы не в Испании. У нас тут мирная территория. Пока ещё.
– Пока ещё, – улыбнулся в ответ подполковник.
Колонна остановилась. Впереди и правда был затор. Конные повозки, крестьянские телеги, полдесятка грузовиков, дюжина легковых автомобилей. Начало дня – четверть девятого, а столпотворение как на улице губернского города с той лишь разницей, что все стоят и тихо сатанеют. Для сельской дороги картина необычная. Впереди дорогу перекрывал недавно поставленный шлагбаум у которого нёс службу десяток солдат КВС. А метрах в сорока от КЗП на невысконьком взгорке размещалось пулемётное гнездо с ручным Дегтярёвым, вокруг позиции свежевырытая земля и прореженные клинками кустарники. Стражники в большинстве вооружены ставшей массовой в последнее время в войсках АВС-36 – трёхлинейной автоматической винтовкой Симонова с пятнадцатипатронным магазином. А у пожилого унтера, спокойно выслушивавшего недовольные реплики водителей и крестьян, за плечом висел не столь распространённый АФТ-34 – автомат Фёдорова-Токарева образца 1934 года. Вскоре появился и офицер, наскоро переговоривший с командиром взвода охраны Авестьянова, после чего зашагал по обочине к генеральской машине.
Авестьянов курил, окоёмил по сторонам да рассматривал приближающихся офицеров. И командир комендантского взвода, и офицер КВС носили одинаковую форму – мундиры и шинели отличались от армейских более тёмным зеленым тоном и наличием синих лампас на галифе. Сабель у них, в отличие от армейцев, не было. Вместо сабель или шашек на портупеях висели ножны с прямыми кинжалами в локоть длиной. Такие кинжалы с конца двадцатых делали на заводах Златоуста и станицы Тарской специально для войск КВС.
– А что, Нестор Иванович, – махнул на затор рукой Авестьянов, – всегда тут такой бардачок?
– Всегда и неизменно, – ответил Колохватов. – Вы, Григорий Александрович, вскоре и удивляться разучитесь. Сколько лет режимные меры действуют, а подобная неразбериха повторяется из раза в раз. Для штатских словно дорог других нету. Им всенепременно эту подайте либо иную какую закрытую.
– А долго ль в объезд?
– Вёрст этак тридцать, ежели назад ещё вёрст на двадцать поворотить.
– А скажем, если ночью тут застрянешь?
– Не беда, Григорий Александрович, тут в двух верстах позади – поворот мы проехали. Там дорога на овцеферму ведёт. А сунапротив неё стоит трактир с постоялым двором.
– Всё-то вы знаете, – Авестьянов крепко затянулся.
– Отчего ж не знать? Третий год тут служу.
– И на долго этот затор?
– Не думаю. Вон те грузовики с шерстью как раз от овцефермы едут, тут в Александрово суконная фабрика… Крестьяне и автомобилисты, они могут и пять часов тут проваландаться, надеясь прошмыгнуть. Потом-то и они разъедутся.
– Минут через десять поедем, – глянул на часы Торосов, стоявший метрах в трёх от генералов. – К обочине всех прижмём. Успеем, господа.
Авестьянов кивнул, последний раз затянулся и выбросил окурок щелчком.
Подошли офицеры КВС. Оба – поручики и примерно одного возраста – чуть за двадцать. Командир взвода охраны встал поодаль. Начальник КЗП ускорил шаг, мельком бросил взгляд на подполковника и, получив одобрительный кивок, направился прямиком к Авестьянову, перейдя на строевой.
– Поручик двадцать второго полка Корпуса Внутренней Стражи Никитенко, – козырнул он.
– Генерал-лейтенант Авестьянов, – в свою очередь козырнул Григорий.
Поручик на миг-два впился в генерала глазами, словно сличая его с кем-то или скорее с чем-то, например, с фотокарточкой, и невозмутимо произнёс:
– Извольте ваши документы, господин генерал-лейтенант.
– Держите, – Авестьянов скрыл удивление и протянул удостоверение офицера. Даже в Заамурье у него не требовали документов, достаточно было одного вида конвоя.
– Благодарю, – вернул удостоверение поручик.
– Где же ваше оцепление? – любопытства ради поинтересовался Авестьянов, не заметивший кроме солдат у КПП никого более.
– Тут по округе рассредоточено, господин генерал.
– Отчего задержка? – вклинился в разговор Торосов, имея в виду вовсе не затор, а несвоевременное внимание поручика к персоне командира корпуса.
Поручик его понял и всё также невозмутимо ответил:
– Подозрительных задержали. Аккурат перед самым вашим приездом. Повозиться пришлось.
– Группа? – поднял бровь подполковник.
