– Что он на меня так смотрел? – нервно прошептала Теа.
– Видно, нравятся ему рыжие, – рассеянно сказал Квазимодо, украдкой проверяя нож под рубахой.
Теа только фыркнула.
Ждать пришлось достаточно, для того чтобы вор взмок на раскаленных ступеньках. Хорошо лиске – она и жару, и холод куда лучше переносит.
– Теа, а тебе не нужно… ну – облик изменить? – неожиданно для себя спросил Квазимодо.
– Что, сейчас? – ядовито поинтересовалась рыжая.
– Нет, конечно. Но вообще ты давно…
– Спасибо за заботу. Потерплю как-нибудь. Ты лучше о деле думай.
Окошко с лязгом открылось. Сторож окинул озабоченным взглядом улицу. Зазвенели дверные запоры – охранник вышел на ступеньки, убедился, что, кроме двоих гостей, рядом с домом никого нет.
– Заходите.
Квазимодо шагнул в дом, следом скользнула девушка. Гостей ждали еще двое охранников. Один держал на виду окованную железом дубинку, у другого в руках тоже имелось что-то «гостеприимное». За спиной вора и девушки захлопнулась дверь, залязгали запоры, отрезая от солнца и свободы.
– Ух, как у вас тут хорошо, прохладно, – сказал Квазимодо.
Одноглазому парню никто не ответил, лишь широколицый сторож взял за плечо и показал, куда идти.
Купец ждал за широким столом. Посуду успели убрать, стол украшал только кувшин с холодным грушевым отваром. Рядом с Юраем сидел лысеющий человек с подслеповатыми воспаленными глазами.
– Опять ты, одноглазый? – мрачно сказал купец. – И опять с тобой какая-то рыжая… Что это ты мне принес? – Юрай покрутил в руках записку.
– И вам здравствуйте, господин Юрай. И дядюшку вашего я счастлив видеть. Большущего ума человек. – Квазимодо отдельно поклонился чахлому типу. – Принес я вам деловое предложение. Очень выгодное, вот увидите.
Купец поморщился:
– От кого предложение? Кто в городе сподобился в посыльные такого типа, как ты, взять?
– Ваша правда. – Квазимодо покаянно закивал. – Что вам с таким дурнем, как я, беседовать? Вот прочтете предложение, посмеетесь, пинка мне отвесите, да и пойду я восвояси.
– А что тебя хозяин вместе с девками всегда посылает? – поинтересовался Юрай, принимая аккуратно свернутые листы.
– Ага, для надежности. Правда, сейчас леди молодая сама попросилась. Уж очень вы ей прошлый раз приглянулись.
– Прошлый раз? – Купец приподнял бровь, оглядел девушку внимательно. – Что еще за маскарад? То побирушку приводишь, то… Тоже мне леди нашлась…
– Вы, уважаемый, бумагу-то прочтите, – просительно сказал Квазимодо, – а то нам еще обратно идти.
Купец скривился, но начал читать. Буквально через мгновение он вскочил на ноги:
– Тебя, урод безглазый, кто подослал?!
– Ты чё, неграмотный? – прошипел Квазимодо. – Говорю, до конца читай. Люди старались, карябали. Или тебе вслух прочесть?
Юрай побагровел:
– Да я тебя… на куски. Шваль подзаборная. В мясо…
– Успеешь, – показал осколки зубов вор. – И за «шваль» ответишь. Когда прочтешь.
Купец полез через стол, но плешивый человек удержал за рубаху.
– Песья морда, – зарычал Юрай, вырываясь.
– Прочти, я никуда не денусь, – холодно сказал Квазимодо, чувствуя, как за плечом напряглась рыжая.
Плешивый повис на сильных купеческих плечах, зашептал в ухо. Юрай наконец плюхнулся на лавку, комкая, схватил бумаги.
Квазимодо смотрел, как они вдвоем читают. Напряжение чуть ослабло. За плечом неслышно дышала Теа. Эх, не нужно было ее с собой брать. Погорячился.
Купец поднял глаза:
– Ты откуда это взял, урод рваный?
– Да вы меня Полумордым зовите. Я не обижаюсь, – любезно разрешил вор. – А насчет бумажек… Сижу, значит, у реки – по нужде, понятно. Смотрю – листики плавают. Ну, думаю, подвезло. Выловил, читаю – что-то про вашу милость. Имечко-то известное. Ох, думаю, негоже такого человека и в жопу. Вот вам принес. Да, кажется, не угодил?
Юрай опять побагровел. Дядя успокаивающе положил руку ему на плечо:
– Ты… э-э… Полумордый, не кривляйся. Мы тебя серьезно спрашиваем.
Квазимодо пожал плечами:
– Тогда и спрашивайте по делу. А то что за загибы такие? «Песья морда». Читайте, да говорить будем.
– А думаешь, дальше нам нужда читать имеется? – хрипло спросил купец.
– Это уж как угодно. Если на ножи нас взять решили – то не стоит. Цена-то на бумагу сейчас низкая. Не вексель ведь – сколько угодно нарисовать можно. Вон к окну извольте подойти. – Квазимодо отвел занавеску.
Фуа с мальчишкой сидели на корточках, водили пальцами по бумаге да изредка поглядывали по сторонам и на окна купеческого дома.
Юрай и его пожилой советник переглянулись.
– Да вы не волнуйтесь, – сказал Квазимодо. – Бумаг исписано не так чтобы очень много. Я на королевской службе не состою. Мне таможни, налоги да подати товарные без интереса. Скромный я. Там, в конце, все указано.
– Да я уже ознакомился, – саркастически сказал Юрай. – Нахал ты, одноглазый, и морда разбойничья. У кого вымогать вздумал? Думаешь, с рук сойдет, недоносок недобитый?
– Я – не недобитый, я – Полумордый, – поправил вор. – Для такого купца солидного память у вас плохая.
– А совсем без морды не хочешь остаться? Выходит, я с таким уродом переговоры вести должен? – поинтересовался торговец уздечками.
– Почему же и не со мной? – обиделся вор. – У меня глаза нет, а с языком все нормально. Или тебе королевские дознаватели больше нравятся?
– Тише вы, – примирительно сказал пожилой родственник Юрая. – Дело-то действительно серьезное. Такие обвинения – не шутка. Тут разобраться нужно.
– Хорошая мысль, правильная, – одобрил Квазимодо. – Я что, не понимаю? Посовещайтесь, в книги учетные загляните. Мы подождем. Только не очень долго. У нас еще дел полно.
– Полумордый, а занятый какой, – пробурчал купец.
Хозяева вышли, и Квазимодо почувствовал, как рубашка на спине промокла от пота. А ведь не жарко здесь.
– Садись, что мы ноги мучить будем, – пригласил вор рыжую. Теа молча села. Квазимодо уселся рядом. Молча смотрели на закрытую дверь. Из-за толстых стен не доносилось ни звука, но вор прекрасно понимал, о чем там говорят и спорят.
– Не выпустят нас, – прошептала Теа. – Плешивый с самого начала советовал удавить нас по-тихому. Я расслышала.
– Ну, тогда они еще не все поняли. Если умные – решат, что выгоднее заплатить. Не так уж дорого мы просим. Ну а если в дурь полезут… Ты в окно проскочишь. Ты ловкая.
– Медняк гребаный! Куда я одна? Да еще в юбке?
– Юбка в окне останется, – успокоил вор. – Понаделают стекол – приличной девушке выпрыгнуть
