вонь табачного дыма и щедрый аромат телесных запахов от восьмидесяти с лишком потных и немытых тел явно указывает, что дети тут были. Вполне готовые к взрослой жизни.
Калеб обходит с проверкой здание. Смотрит, чтобы нигде не попрятались дети, кроме Меднолобого, рукоблудствующего в толкане. Мало кого он готов оставить здесь без присмотра, когда чипсы выросли в цене. Проверить комнату Джен Скотт, так, на всякий случай. Ха! Можно было догадаться. Она там с Балдевом Сингхом. Тот стремительно убирает руку от её кофточки. Малолетний педрила. Она вроде как смутилась. Быстро прикрывается.
— Балдев сегодня был очень непослушен, мистер Дак, так что он останется заниматься со мной.
Калеб не осуждает Балдева за то, что тот делает. Трахать учительницу — дополнительное развлечение, пока учишься читать и писать.
— Ладно, Джен, если передумаешь, ты в курсе, где нас искать.
Балдев ловит Калеба взглядом и саркастически щурится. Знает, что при ней он в безопасности.
— Спасибо за предложение, мистер Дак, но боюсь, этот молодой человек должен усвоить, что нельзя всю жизнь делать только то, что хочешь.
Чем он собственно с ней и занимается. Мужебаба ничуть не лучше. Адонис возрастом щедро за тридцать и без шансов на замужество. Взамен растит попугайчиков. Взяла их из питомника Рольфа Харриса, и вскармливает, как родных. Печально. Он отправляется к ней в комнату, чтобы узнать, идёт она с ними или нет. Громкий щебет и летящие перья. Она снова их выпустила.
— Мне надо почистить клетки. Нельзя откладывать на потом.
Брюки и синяя джинсовая рубашка не скрывают её мускулатуру. Наработанную гирями, которые она всегда держит в комнате. Впечатляющая демонстрация силы.
Именно так она всегда отговаривается, когда Калеб просит помочь.
— Ладно, Лин. Я и один с ними управлюсь. Всё будет в порядке, не переживай. В конце концов, они не часто создают проблемы, правда?
Она ошеломленно смотрит на него.
— Я верно подметила нотку сарказма в твоём голосе, Калеб? Я к тому, если ты правда хочешь, чтобы я пошла, я пойду. Я к тому, у меня нет никаких особо важных дел! Я к тому, ну разве только попугайчики передохнут! Но кому какое дело? Я к тому, ну правда, мелочь?
Она с грохотом бросает гири на пол. Обдуманный жест агрессии. Калеб вздрагивает. Начеку. Сигнал тревоги полыхает красным на такой наезд. Он начинает терять равновесие. Для поддержки прислоняется к двери. Охренеть, что она о себе думает? Короткие, крашеные хной волосы, с хорошо расчёсанным пробором. Бугрящиеся бёдра. Небось волосы на лобке заплетает в пятнадцатисантиметровую косу, чтобы встряхивать, пописав. Калеб благодарит Бога за утреннее послание. «Что бы ты ни делал, — сказал Владыка, — не принимай сегодня необоримые капли».
— Ладно, Лин, ты остаёшься! Я к тому, без проблем! Я к тому, ты остаёшься, ленивая пизда!
Калеб яростно захлопывает дверь. Грубо. Слышит, как изнутри летят вопли и крики перепуганной живности. Дикое, истерическое хлопанье крыльями над огнём. Зёрна и вода по всему полу. Снова работа для Дженет. Мужебаба с грохотом ломится из комнаты. Вопит как резаная. Кулаки стиснуты добела и прижаты друг к другу. Могучие плечи задраны в готовности к драке.
— Калеб, козёл! Это было жестоко. Я к тому, охуительно жестоко! Они могут помереть от страха, прикинь! От сердечного, блядь, приступа!
Калеб отвечает коротко и метко.
— Ох, блядь, хорошо бы!
А потом бежит, сверкая пятками. Кошка на раскалённой железной крыше.
Глава 14
Калеб марширует по главной школьной дороге, одетый в лучшие свои регалии. Отполированные сапоги для верховой езды и жёлтые галифе. Алый мундир, и эполеты сверкают золотой оплёткой на плечах. На талии шарф «Бристоль Роуверс». Надо поддерживать местную команду. Он в курсе, что его разглядывают Милый и Мерзкий В.М.ы, которым стуканула Мужебаба. Он чувствует, как их взгляды жгут ему спину. Вопросы дрожат у них на губах. Куда, по его мнению, отправляется этот больной педрила? В таком наряде? Калеб прямо хочет, чтобы они прибежали и спросили его! Остановить его сейчас, когда он разошёлся, всё равно, что растрясти гнездо шершней!
Калеб встаёт по стойке «смирно» в центральных школьных воротах. Поворачивается лицом к воображаемой сигнализации и приветствует дежурного охранника. Оборачивается в сторону Уильямса и Риса. Расстёгивает жёлтые галифе. Достаёт член и машет им. Пара движений кистью и крик вызова. Наркотики принесли ему достаточно уверенности для этого жеста.
— Нате, смотрите! Можете припасть к нему губами!
Как они смеют целый день просиживать в кабинете и при этом судить о таких, как он. Им надо чаще бывать в классе. Чуток поучить детей!
На Калеба снисходит поразительное чувство мира и уединения, пока он переходит за пределы высоких тюремных стен. Пробует вкус истинной свободы. Прочь от сводящей с ума толпы. В голове ясность, и он наслаждается каждой секундой. Тыдыщ! Точно в коляску.
— Ой, простите пожалуйста. Я не… Козюля Гринэм! Ты чего тут делаешь, твою мать? Ты почему не у Фидера со всеми?
Юного педрилу поймали за работой. В чём полиция до сих пор не преуспела. Калеб стягивает одеяло, прикрывающее коляску, и являет миру кучу всякой фигни. Латунные затычки, медные трубы и приличный шмат свинца. Сдувшийся Гринэм стоит перед ним. Зелёная соплища вылезает из ноздри, и втягивается обратно. Под давлением.
— Где ты взял всё это добро, Козюля?
Смущённый и пристыженный, тот опускает голову. Бурчит в ответ.
— Из сортира в парке при церкви, сэр.
— Там же встречаются старики! Хуя себе ты отжог! И что они будут делать, когда захотят отлить?
— Не знаю, сэр.
Калеба злит подобная бездумность.
— Конечно, не знаешь! Да тебе вообще поебать на них! Ты думал только о деньгах. Да?
— Ага. Точно сказано.
К Калебу это, впрочем, тоже относится.
— По твоим прикидкам, сколько ты за всё выручишь?
— Около двадцатки, сэр. Плюс-минус пара шиллингов.
Калеб трёт подбородок. Есть на что затариться наркотой.
— Ладно, Козюля. Слушай сюда. Когда получишь эту самую двадцатку, принесёшь её мне к Фидеру. Попробуешь меня наебать, сдам тебя сержанту Торрингтону!
Лицо Козюли излучает радость. Просто сияет. Легко отделался. Двадцать фунтов — невеликая цена за свободу. Не то чтобы он боялся «Дрочилу» Торрингтона. Этот полицейский часто приглашал его и просил бить себя по спине палкой. За три фунта чего только не сделаешь. За десятку он делал и другие вещи, но о них он никому не расскажет. Даже своим лучшим друзьям Засранцу Ширну и Патеру. В рейтинге номера 47 и 51.
— Хорошо, сэр. Договорились. Всё будет.
Калеб смотрит, как тот увозит коляску. На тощих ручонках выступают узлы мышц от усилия, с каким приходится катить её. Напрягается, чтобы придать ей импульс. Острожопый бродяга, если она у него вообще есть.
Калеб отправляется к Фидер Каналу. Идёт по району, окружающему его тюрьму. Гордая земля породила героев. Теперь побеждённых и согнутых абсолютной покорностью. Кишки, выдранные политическим бездушием. Тэтчер хорошо владеет ножом.
