крюком медленно снять с преступника кожу, потом оборвать мышцы и выломать кости. Он прочувствует каждое свое преступление… Так что нет нужды тянуть. Казнь должна состояться завтра.
О проклятый судья, что он удумал! Завтра, уже завтра. И опять боль. Адская боль. Мозг Мартина воспылал, а сердце почти застыло. Нет, это еще не все. Мартин найдет спасение. А пока нужно оттянуть решение судьи.
Мартин с трудом стал на колени.
— Вы хотели услышать правду, и вы ее услышали. Но вы хотели услышать всю правду, и я ее произнесу, чтобы хотя бы немного очистить душу. Знайте всю правду! Этот супериор Доминик — великий преступник и слуга дьявола. Я слышал его беседы с некоторыми погубленными им душами. В этих беседах он прославлял слуг дьявола — тамплиеров. Он и меня ввел в тяжкий грех. Это от него я получил книгу тамплиеров с их знаками и научился, как при помощи колдовского снадобья привлекать этих еретиков флагеллантов, слуг дьявола…
— О чем он говорит? — возмутился бюргермейстер. — Мою запруду и канал строили слуги дьявола? Слуги дьявола, которые ежедневно возносили молитвы Господу… Уведите его!
— Нет, постойте. Дьявол, еретики и колдовство — это уже дело инквизиции. Кайся. Говори все, — грозно промолвил отец Марцио и встал над кающимся грешником, подняв руку над его головой.
— Проклятый тамплиер говорил богопротивные слова и призывал сатану к борьбе с Церковью. Также он говорил, что короли и императоры должны быть уничтожены, ибо они — опора Папы Римского, главного виновника в том, что сатана и демоны еще не в полную силу властвуют над людишками. Околдовав меня, он велел при помощи книги вызывать сатану и прославлять его. Я видел сатану!
Сидящие за столами бюргермейстер, судья, писец и его помощник резко вскочили и стали неистово креститься. Только палач тихо сказал священнику:
— Этот человек обезумел от пытки.
— Нет. Как раз все наоборот. Пытки прояснили его разум и сняли колдовские чары. Теперь он уже не защищает своего господина сатану, а также его слуг. Говори, несчастная, погубленная душа. Говори! — Инквизитор улыбнулся и положил руку на голову преступника.
— Но я плохо читаю, еще хуже запоминаю. И поэтому Доминик велел мне отправиться к маленькому селению у болота и отдать эту книгу старой колдунье. Она — мать той женщины, что потом взяла меня в работу над сатанинским хлебом. Она, ее дочь Мабилия и внучка Сузи вызывали по книге дьявола и устраивали с ним греховные оргии. Дьявол проникал в их тела и наполнял их ненавистью к Господу и к тем, кто верует в него.
— Это страшное обвинение. Оно должно быть расследовано. Бюргермейстер, с этого мгновения суд инквизиции берет под себя этого человека и его сообщников. Утром пошлите стражников за названными женщинами. Завтра мы продолжим дознание.
«Значит, еще день, а может, и больше у меня есть», — затеплилась надежда в грязной душонке Мартина.
Стражники уволокли преступника. Вслед за ним для покаянной беседы отправился отец Марцио. Судья подошел к писарю, чтобы проверить записанные им показания. Палач раскладывал по местам свои страшные инструменты, которые сегодня так и не понадобились.
— Палач, у тебя сегодня хороший день, — заметил Венцель Марцел. — Ты поймал преступника, и он во всем сознался. Жаль, не удастся его завтра казнить. Отец Марцио вытянет у него все о сатане и его слугах. — Он устало посмотрел на палача и продолжил:
— Завтра предстоит еще больше работы. Три колдуньи — это утомительно. Мне придется присутствовать. У тебя будет работа. Ведь ты о ней спрашивал, и я знаю почему. В твоем доме находится женщина…
Гудо вздрогнул и опустил голову. Бюргермейстер усмехнулся:
— Ты нарушил закон. А он гласит: палач не должен держать никакой «бедной дочери», то есть служанки, работающей за харчи, кроме своих. А своими можно считать родственников, детей и… жену. Та женщина, что живет в твоем доме, не родственница и не жена, — сказал бюргермейстер, и Гудо отрицательно покачал головой. — Я знаю и помню, сколько добра ты принес нашему городу. И поэтому все нужно решить без огласки. Я думаю, тебе следует поговорить с отцом Вельгусом. Он добрый пастор. Хотя у него остались на тебя обиды со времен службы у епископа. Иди. К обеду ты понадобишься. Мне кажется, несчастные женщины будут удивлены, узнав, что они колдуньи. Но, впрочем, в этом я не силен. Оставим козни дьявола для инквизиции.
Венцель Марцел вздохнул и отправился в сопровождении стражника домой.
В столь поздний час ворота города были накрепко закрыты. Поэтому Гудо решился нарушить еще один закон — не оставаться в городе в темное время суток. Но это нарушение было вызвано не его желанием или прихотью. Он выполнял свой долг.
Да и не хотелось ему спорить с городскими стражниками. А еще он не желал беспокоить в поздний час своих девочек. Кроме того, ему нужно было подумать, как поступить. Пока бюргермейстер говорит с ним скорее как друг. Кто знает, что будет у него завтра на уме. Не пожелает ли он выгнать несчастную Аделу и дочь из городских владений? А если и того хуже… Если кто-то в городе прознает о том, что он привез двух заболевших чумой, вряд ли они поверят в то, что Гудо излечил их и даже умудрился не заболеть сам.
Палач в тяжелых раздумьях уселся за стол и обхватил голову руками. Нужно поступить правильно. Сейчас нельзя уходить из города. Рядом, за лесом, бродит черная чума и, взмахивая косой, собирает многотысячную жатву.
— Ты не спишь, палач?
Гудо с трудом отнял руки от головы. Рядом присел отец Марцио. Старик не устал за день, а может, даже взбодрился, узнав, что ему предстоит схватка со слугами дьявола.
— Я столько месяцев провел в бесплодных поисках, и вот сегодня такая удача.
— Святой отец, вы говорите о женщинах-ведьмах?
— О них особый разговор. Но завтра. Сегодня мои мысли об этом супериоре Доминике. Ты же знал его. Говорят, твой кнут прошелся по его спине.
— Он был наказан за своих флагеллантов.
— Его следовало наказать строже, но наказать совсем за другое. Ты уже слышал, что он последний из тамплиеров. Этих еретиков и безбожников.
— Я почти ничего не знаю о них, — ответил палач, низко опустив голову.
— О них уже давно следует позабыть. Святая инквизиция и могущественные короли вырвали это зло с корнем. Но мелкие корешки остались. И они по сегодняшний день дают свои ядовитые всходы. Их богатства были велики, ибо поклонялись они только золоту. Это учение они приняли еще во времена крестовых походов. Там, на Востоке, тамплиеры усвоили греховное учение, уходящее вглубь веков, к древним финикийцам. У язычников эти бедные братья Христа из Храма Соломона научились прославлять желтый металл, наделяя его магической способностью притягивать власть и удачу. Поэтому они отреклись от Христа. Уже будучи под арестом, тамплиеры сознались в страшных для христиан грехах: в поклонении дьяволу, осквернении причастия, в принесении в жертву сатане новорожденных младенцев, содомском грехе и еще во многом другом. Церковь отнеслась к ним по-доброму, казнив не всех, а только самых ярых слуг дьявола. Но уже очень скоро стало ясно, что все рыцари-тамплиеры были страшными врагами и светской, и церковной власти. Жаждущие мести и вооруженные колдовством, они наводили безумие на народ, желая его руками убить королей и осквернить Церковь.
Не прошло и десяти лет после оглашения Папой Климентом буллы, упразднявшей орден тамплиеров, как вся Франция вновь была охвачена безумием. Тысячи юношей и девушек из бедных селян и горожан, повинуясь их колдовству, сбились в бродячие банды и двинулись в якобы новый крестовый поход. К ним присоединились воры, разбойники, гулящие девки, беглые монахи и монашки. Они назвали себя «пастушками». И вот эти «пастушки» прошли по Франции, как саранча, грабя все на своем пути. Впереди пьяной, распутной толпы они несли черный крест, а по ночам устраивали оргии и служили черную мессу. Они даже напали на Париж. Когда возле города Каркассона королевские рыцари изрубили несколько тысяч этих безумцев, они обнаружили свинцовые сосуды наподобие церковных, но с кощунственными для христиан предметами. То были свечи из черного и красного воска, используемые ведьмами и колдунами, амулеты и
