— Ты должен рассказать мне все, что знаешь про Беньямина и как он пропал.
Кеннет сидел со все усиливающимся головокружением, пытаясь заставить мальчика говорить те два часа, что потребовались социальному работнику, чтобы добраться до больницы. Но единственное, что он выяснил: кто-то так сильно напугал Бирка, что он перестал третировать Беньямина. Казалось, мальчик даже не знал о его исчезновении.
Уходя, Кеннет услышал, как социальный работник с психологом обсуждают отправку Бирка в Сёрмланд, в детский дом в Лёвсте.
Сидя в машине, Кеннет позвонил Симоне и спросил, благополучно ли она добралась домой. Она ответила, что вздремнула и размышляет, не выпить ли граппы.
— Поеду поговорю с Аидой, — сказал Кеннет.
— Спроси у нее про фотографию с травой и забором — кое-что не сходится.
В Сундбюберге Кеннет остановил машину там же, где и в прошлый раз, рядом с колбасным киоском. На улице было холодно, редкие снежинки опустились на переднее сиденье, когда Кеннет открыл дверцу автомобиля возле дома Аиды. Он тут же увидел Аиду с братом. Девочка сидела на скамейке у асфальтированной пешеходной дорожки за домом, ведущей к хвостику бухты Ульвсундашён. Аида смотрела на брата. Никке что-то показывал ей; как будто выпустил предмет из рук, потом снова подхватил. Кеннет немного постоял, глядя на них. В их привязанности было что-то, отчего они выглядели одинокими, брошенными. Было почти шесть часов вечера, вдали в темном заливе между жилыми домами отражался свет уличных фонарей.
На мгновение у Кеннета от головокружения все поплыло перед глазами. Он осторожно пересек скользкую дорогу и стал спускаться к воде по схваченной инеем траве.
— Привет-привет, — сказал он.
Никке поднял глаза.
— А, это вы, — крикнул он, подбежал и обнял Кеннета. — Аида, — разволновался мальчик, — вот он, он, который такой старый!
Девочка посмотрела на Никке с бледной нерадостной улыбкой. Кончик носа у нее покраснел от холода.
— Беньямин? — спросила она. — Вы нашли его?
— Нет, пока не нашли, — ответил Кеннет.
Никке засмеялся, снова полез обниматься и принялся скакать вокруг него.
— Аида, — вопил Никке, — он такой старый, что у него забрали пистолет…
Кеннет сел на скамейку рядом с Аидой. Голые деревья стояли вокруг темными тесными группами.
— Я приехал сказать, что Вайлорда забрали в больницу.
Аида скептически посмотрела на него.
— Остальных мы знаем, — сказал он. — Покемонов было пятеро, верно? Бирк Янссон во всем признался, но к исчезновению Беньямина он не имеет отношения.
Никке, услышав слова Кеннета, остановился с раскрытым ртом.
— Ты победил Вайлорда? — спросил он.
— Точно, — сурово подтвердил Кеннет. — Он теперь никто.
Никке заплясал на дорожке. Его могучее тело источало тепло в холодный воздух. Внезапно он остановился и посмотрел на Кеннета:
— Ты самый сильный покемон, ты Пикачу! Ты Пикачу!
Никке в порыве счастья обнял Кеннета, и удивленная Аида рассмеялась.
— А как же Беньямин? — спросила она.
— Его похитили не они. Они, может быть, всех терроризировали, но они не забирали Беньямина.
— Это наверняка они, наверняка.
— Не думаю, — возразил Кеннет.
— Но…
Кеннет достал распечатку — фотографию, которую Аида послала Беньямину.
— А теперь расскажи мне, что это за место, — ласково, но твердо потребовал он.
Девочка побледнела и помотала головой.
— Я обещала, — тихо сказала она.
— Никакие обещания не в счет, если речь идет о человеческой жизни, слышишь?
Но она только сжала губы и отвернулась. Никке подошел и посмотрел на бумагу.
— Его мама дала ему это! — радостно воскликнул он.
— Никке!
Аида зло посмотрела на брата.
— Но это же так и было, — возмущенно сказал он.
— Когда ты научишься помалкивать!
Кеннет шикнул на обоих.
— Сиксан дала Беньямину эту фотографию? Как это, Никке?
Но Никке встревоженно смотрел на сестру, словно дожидаясь разрешения ответить на вопрос. Она глянула на него и отрицательно покачала головой. Кеннет почувствовал, как заболела голова в том месте, где он ударился, — застучало тяжело, назойливо.
— Отвечай, Аида, — сказал он с деланным спокойствием. — Честное слово, молчать в такой ситуации — ошибка.
— Ну при чем тут фотография, — страдальчески ответила девочка. — Я обещала Беньямину никому не рассказывать, что бы ни случилось.
— Сейчас же говори, что на фотографии!
Кеннет заорал так, что эхо загудело между домами. У Никке стал испуганный и печальный вид. Аида еще упрямее сжала губы. Кеннет заставил себя успокоиться. Объясняя, он сам слышал, как неуверенно звучит его голос:
— Аида, послушай-ка. Беньямин умрет, если мы его не найдем. Он мой единственный внук. И я не могу упустить единственную ниточку, не разобравшись с ней.
Стало совершенно тихо. Потом Аида повернулась к нему и покорно шепнула со слезами в голосе:
— Никке все сказал правильно.
Она тяжело сглотнула и продолжила:
— Фотографию ему дала его мама.
— Как это?
Кеннет посмотрел на Никке; мальчик несколько раз энергично кивнул ему.
— Не Симоне, — пояснила Аида, — а его настоящая мама.
Кеннет почувствовал, как дурнота подкатывает к горлу. Вдруг остро заболело в груди; Кеннет попытался несколько раз глубоко вдохнуть и услышал, как тяжело и с трудом, где-то внутри, бьется сердце. Он успел подумать, что у него начинается сердечный приступ, как вдруг боль исчезла.
— Настоящая мама? — спросил он.
— Да.
Аида достала из рюкзачка пачку сигарет, но закурить не успела — Кеннет мягко отобрал у нее сигареты:
— Тебе нельзя курить.
— Почему это?
— Тебе нет восемнадцати.
Аида пожала плечами.
— Ладно, подумаешь, — коротко сказала она.
— Хорошо. — Кеннет чувствовал себя невероятным тупицей. Перед глазами пронеслись картины: Симоне после выкидыша — красное от рыданий лицо, потом — летний праздник, на котором она уже с большим животом, в широком платье в цветочек. Вот он навещает их в родильном отделении; Симоне показывает малыша; вот малыш, говорит она и улыбается дрожащими губами. Его будут звать Беньямин, счастливый сын.
