стало клонить ко сну. В Медслужбе успехов не добьешься, если не будешь разбираться в тонкостях поведения человека. Это помогало давать точную оценку как жалобам больных, так и разглагольствованиям чиновников. Он взглянул на Мургатройда, который с серьезным видом подражал ему, «читая» листок удивительно прямоугольной формы.
— Мургатройд, — обратился к нему Кальхаун, — ты, вероятно, истолковываешь все звуки, исходя из своего субъективного опыта. Это достаточно опасно. Тем не менее если ночью услышишь, что приближается некто достаточно крупных размеров, надеюсь, что ты поднимешь тревогу. Заранее тебя благодарю.
Мургатройд важно пискнул: «Чи!»
И Кальхаун, отвернувшись, заснул.
На следующий день, где-то в середине утра, он встретил обработанное поле. Было очевидно, что его вспахали и засеяли, имея в виду колонистов, которые, как ожидалось, должны были вскоре осесть в отстроенном городе. Кальхаун внимательно осмотрел знакомые земные растения в надежде установить, с каких пор за полем перестали ухаживать. Во время этого осмотра он и обнаружил труп человека.
Тот явно умер недавно, и Кальхаун, прежде чем делать выводы технического порядка о том, как и когда это случилось, настроился на решение задачи сначала с чисто медицинской точки зрения. Судя по всему, человек умер от голода. Он был чудовищно истощен и явно не имел отношения к этому обработанному и расположенному далеко от города полю. Его одежда свидетельствовала о том, что человек был зажиточным горожанином. То обстоятельство, что он носил драгоценности, говорило о его профессии и социальном положении больше, чем находившиеся при нем другие вещи. В карманах Кальхаун обнаружил деньги, ручку и записную книжку, бумажник с фотографиями и личными документами, а также ряд других предметов, которые люди обычно носят с собой. Этот человек был чиновником одной из городских служб. И никак не должен был умереть с голоду.
И вообще, о каком голоде могла идти речь здесь, на поле! Кругом зеленела высокорослая сладкая кукуруза, початки уже созрели. Нет. он никак не мог умереть с голоду! Недалеко валялись несъедобные части по меньшей мере двух дюжин початков сладкой кукурузы, их явно употребляли в пищу всего несколько дней назад, а один початок так и остался недоеденным. Если бы желудок умершего человека не смог переварить съеденную кукурузу, то это сразу же было бы видно по вздувшемуся животу. Но этого не наблюдалось. Значит, он съел кукурузу, она нормально переварилась у него в желудке, и тем не менее он умер, и в основном от голода,
Кальхаун наморщил лоб.
— Твое мнение об этих початках, Мургатройд? — спросил он.
Протянув руку, Кальхаун сорвал один из них длиной чуть ли не в полметра, очистил, и стали видны зерна, нежные и очень аппетитные на вид. Медик протянул початок Мургатройду.
Малыш-тормаль немедленно схватил его передними лапками и с удовольствием стал уплетать за обе щеки.
— Если с ним ничего не случится, значит, человек умер не от того, что ел кукурузу, — задумчиво сказал Кальхаун. — Но если он ее съел, а это, видимо, так и есть, значит, умер не от голода. И тем не менее погиб именно от этого.
Он выжидал. Мургатройд вылущил громадный початок до последнего зернышка. Его пушистый животик несколько округлился. Кальхаун протянул ему вторую порцию, и тот с видимым удовлетворением вновь принялся за еду.
«3а всю историю тормалей, — рассуждал Кальхаун — еще никому не удалось ни одного из них отравить, поскольку их пищеварительный тракт обладает свойством качественно анализировать пищу и немедленно реагировать на все, что способно принести организму вред. Если бы эта кукуруза была несъедобной, то к этому моменту его наверняка бы вырвало».
Однако Мургатройд, казалось, вот-вот лопнет от съеденных початков. Он с заметной грустью оставил во втором из них несколько зерен, поудобнее устроился на земле и начал накручивать усы с левой стороны, облизывая их до полного блеска. То же самое он проделал с усами справа. В состоянии полного комфорта он удовлетворенно заметил: «Чи!»
— Итак, все ясно, — промолвил Кальхаун. — Этот человек умер не от голода. Мне становится уже тошно от этой головоломки!
В рюкзаке у Кальхауна, естественно, находилась небольшая переносная лаборатория. Она была до смешного миниатюрной по размерам, а приборы и инструменты вообще крохотными. Но в практической работе на медкорабле техника микроанализа была нормальных размеров. Теперь Кальхауну было необходимо сделать срез ткани трупа, чтобы путем его анализа получить необходимую информацию. Проделав это, он, как смог, захоронил умершего и снова пустился в путь по направлению к городу.
Прошло почти полчаса, прежде чем он снова заговорил. Мургатройд шел за ним следом, опираясь из-за тяжести набитого кукурузой живота на все четыре лапки. Когда позади осталось около двух километров, Кальхаун остановился и серьезным тоном заявил:
— Посмотрим, как ты себя чувствуешь, Мургатройд.
Он проверил его пульс, послушал дыхание, смерил температуру. Проанализировал образец воздуха, который выдыхал тормаль, используя возможности лаборатории для установления базового метаболизма. Малыш давно привык к подобному обращению и все процедуры переносил спокойно. Анализ всего комплекса данных показал, что здоровье Мургатройда было отменным.
— И тем не менее, — в гневе воскликнул Кальхаун, — тот человек умер от голода! В образце его ткани практически не было никаких признаков жира! Он добрался до места, где мы его нашли, с достаточным запасом сил, чтобы принимать пищу, и остался там явно из-за нее. Поел, переварил и умер от голода. В чем дело?
Мургатройд заметался, как будто чувствовал себя виноватым, поскольку в тоне Кальхауна слышались обвинительные нотки. Он тихонько свистнул: «Чи!» — и затем умоляюще взглянул на Кальхауна.
— Я не сержусь на тебя, — успокоил его медик, — но черт побери…
Он сложил оборудование своей Мини-лаборатории в рюкзак, где помимо нее находился еще примерно недельный запас пищи на двоих.
— В путь! — произнес он с горечью, однако спустя десять минут опять остановился. — Почему же он все-таки умер от голода? Может быть, он просто перестал есть?
«Чи!» — убежденно подтвердил правильность его анализа Мургатройд.
Кальхаун что-то проворчал и зашагал дальше. Человек умер не от болезни, во всяком случае, не непосредственно от нее. Анализ тканей показал, что смерть наступила не в результате того, что отказал какой-то орган тела. А не сломался ли сам организм, человек в целом, перестав осуществлять необходимые для жизни функции? Взял да и потерял всякое желание есть?
Гипотеза казалась малоубедительной.
— Это был горожанин, — рассуждал Кальхаун, — а мы находимся довольно далеко от города. В любом случае непонятно, что он тут делал?
Итак, горожанин, найденный мертвым в глухом сельском месте, наверно, каким-то образом заблудился. Но если это так, то не было сомнений в том, что уж еды-то ему во всяком случае хватало.
— Жил в городе, — недоумевал Кальхаун, — а ушел из него. Столица почти полностью пуста. В ней находятся только люди, которые хотели нас уничтожить. Поселение это новое. Поэтому сначала требовалось построить жилье, обработать и засеять поля, и только уж потом сюда должны были прибыть поселенцы с Деттры-2. Итак, город возведен, тюля обработаны и засеяны. Где же люди?
Нахмурившись, он задумчиво смотрел под ноги. Мургатройд тоже попытался принять сердитый вид, но без особого успеха.
— Так где же ответ, Мургатройд? Может быть, он покинул город из-за болезни? Или его выдворили оттуда?
«Чи», - не очень убежденно заметил Мургатройд.
— И я не знаю, — признался Кальхаун. — Что заставило его уйти из столицы? Что побудило его перестать принимать пищу? Почему он умер?
Мургатройд внимательно изучал какое-то растеньице, но пришел к выводу, что оно никакого интереса не представляло, и вернулся к Кальхауну.
— Его не убили, — продолжал рассуждать Кальхаун, — но зато кто-то пытался уничтожить нас, и этот
