Монашенки сохранили этот обычай выполнения нескольких обязанностей, и они сами – пример тому. Вот скажем, я знаю одну из заведующих, которую зовут сестра Фара: она руководит приютом, выполняет обязанности медицинской сестры, для чего обладает соответствующей профессиональной подготовкой; кроме того, что она директор и непосредственно обслуживает одну из палат, когда надо сделать какое-то усовершенствование, что-то улучшить, она рисует планы того, что надо сделать, будь то какое-то устройство или туалет, приспособленный для старых людей; и еще она водит машину, имеющуюся в учреждении.
Я узнал об этом как раз тогда, когда моя сотрудница побывала в этом приюте, потому что они попросили у меня самосвал. Они обосновали просьбу тем, что надо вывозить мусор, и объясняли, какие расходы им приходится нести, нанимая для этого грузовик.
Я говорю сотруднице: «Пойди посмотри, в чем там дело; по числу стариков, находящихся в этом приюте, может, грузовик не будет использоваться полностью, и выйдет дороже содержать собственный грузовик, чем нанимать его по мере необходимости». Наверное, то был единственный случай, когда мы подвергли их просьбу проверке. Кроме того, надо было знать, какого объема грузовик они просят. Сотрудница пошла туда, разобралась. Речь шла не только о вывозке мусора, но и о перевозке строительных материалов и о других делах; и он обслуживал бы не один приют, а два. Тогда мы им решили выделить грузовик на эти цели. И сестра немедленно говорит: «Я сдам экзамены на первый класс». Что она хотела этим сказать? Что сдаст экзамены на водительские права, позволяющие водить ей грузовик. Понимаешь? И вот такой метод работы в приютах они применяют и к другим работникам, используют меньше персонала, это очень экономно.
Поэтому я с таким интересом разговаривал с ними в тот день и также очень заинтересован в широкой встрече, которую собираюсь провести с ними, ведь они тоже сообщили мне ряд важных данных о положении в этой области. Они объяснили, что если в некоторые из приютов переселяется супружеская пара, их приходится разделять, поскольку там отделения общие, муж живет в одном отделении, жена – в другом, и они говорили мне: «Как же нам разделять их после того, как они прожили вместе столько лет?» Они планировали расширить один из приютов и предлагали устроить там отдельные комнаты, чтобы супруги могли жить вместе.
В приютах, которые революция строила за последние годы на основе современного типового проекта, - можно сказать, что это частично не столько приюты, сколько отели для туристов, - действительно имеются все эти условия. Другие приюты более старой постройки, там нет этих удобств.
Но они также объяснили мне, что потребность в приютах возрастает, это, разумеется, понятно, поскольку средняя продолжительность жизни возросла, люди в нашей стране живут гораздо дольше, чем жили двадцать или тридцать лет назад, и как следствие, число лиц престарелого возраста увеличивается.
Мы, которые построили много школ, много больниц, детских садов, - все то, о чем я тебе говорил, - не построили достаточное количество приютов для всех, кто в них нуждается. Сознавая это, мы даже думаем о заведениях различного типа, потому что есть случаи, когда человек не обязательно должен спать в приюте, есть люди, живущие дома, с семьей, их дети работают, и проблема заключается в том, что днем они остаются одни, некому подать им еду, присмотреть за ними; и таким образом, есть старики, которым в течение дня только нужно место, где бы им был обеспечен уход. Мы думаем также о решениях такого типа, потому что, разумеется, традиционный приют обходится дорого, я хочу, чтобы ты знал: уход за стариками стоит дорого; мы обдумываем различные способы.
Говоря с ними, главным образом мне хочется подробно узнать об их опыте в этой области, где они выработали формы, методы, навыки работы, являющиеся для нас очень полезными и поучительными.
Фрей Бетто. Вы рассказали, как проходил разговор с североамериканскими епископами. Что вы можете сказать о встрече, которая будет у вас с кубинскими епископами?
Фидель Кастро. Я хочу встретиться не только с католическими епископами, а и с представителями евангелических церквей, чтобы не казалось, будто их игнорируют, и с монашенками, которые работают в приютах. Это будут три встречи. Я не смог сделать этого в последние недели, но известил их, они знают, что мы встретимся, и действительно очень воодушевлены этой встречей. Мы хотим обсудить серьезно и глубоко вопросы, представляющие общий интерес.
Мне осталось добавить, что североамериканские епископы также подняли вопрос о некоторых заключенных-контрреволюционерах – о лицах, как им, по их словам, было сообщено, очень престарелых или больных. Они привезли списки, и я пообещал им, что будут изучены все случаи тех, кто действительно болен. Я объяснил им, почему отбывают свои сроки – освободить их и отправить в Соединенные Штаты значило бы только умножать ряды элементов, которые совершают акции против Кубы, саботажи против Кубы, преступления против Кубы, или они могли бы отправиться с этими же целями
в Никарагуа или в другую страну, ведь иногда кое-кого из этих контрреволюционеров используют в Никарагуа, в Сальвадоре, они отправлялись туда совершать свои преступления; я сказал, что конечно же, мы держали в тюрьме тех, кто совершил контрреволюционные преступления, не из мстительности, а из-за необходимости защищать революцию, и поэтому мы просто не могли освободить тех людей, которые затем снова станут орудием Соединенных Штатов в их борьбе против Кубы; что мы несем за это ответственность, но что мы проанализируем случаи тех, кто действительно серьезно болен, поскольку, по нашему мнению, их уже нельзя использовать в насильственных действиях против кубинской революции или против других стран.
Мы сказали им также о некоторых заключенных батистовцах, поскольку есть отдельные бывшие военные, которые истязали и убивали, затем были осуждены и долгие годы находятся в тюрьме, и я сказал: «Вот видите, почти никто не беспокоится об этих людях; скорее беспокоятся о контрреволюционерах, завербованных Соединенными Штатами, перед которыми они чувствуют моральную ответственность». Я пообещал им, что мы по соей инициативе проанализируем случаи этих заключенных – бывших военных и обратимся к ним с предложением относительно самых старых и больных: готовы ли они принять этих людей в Соединенных Штатах в случае, если мы выпустим их на свободу.
Я затем убедился, что среди тех, о ком спрашивали представители североамериканской церкви, было определенное число этих батистовцев.
Мы взяли списки, проанализировали их, изучили в соответствии с этим критерием, просмотрели списки бывших батистовцев, которые оставались в тюрьме, и недавно сообщили епископам о всех случаях, которые мы готовы разрешить, - и заключенных-контрреволюционеров, и группы заключенных батистовцев, число которых больше.
В целом это составило семьдесят два или семьдесят три человека. Мы объяснили, что готовы выпустить их на свободу, если епископы получат им визы для въезда
в Соединенные Штаты, включая членов семьи, потому что проблема иных из этих людей в том, что они были солдатами или военными Батисты, убивали и пытали, и даже по прошествии более двадцати шести лет народ не забывает об этих фактах, и может получиться, что там, где они будут жить, появятся дети, родители, братья или другие родственники жертв. У них долгие сроки, некоторые из них уже старики и много лет провели в тюрьме. Революционные приговоры никогда не выносились из мщения, они выносились для того, чтобы такие поступки не остались безнаказанными, ведь они стоили нашему народу столько горя и боли, а также для защиты революции от ее врагов. Многим, к несчастью, удалось сбежать от наказания, и Соединенные Штаты приняли их с распростертыми объятиями.
Мы предложили епископам: «Было бы лучше, чтобы вы выхлопотали визы для тех, кого мы предложим. Здесь было бы трудно найти решение в этих случаях». Недавно глава миссии, представляющий наши интересы в Соединенных Штатах, связался с епископами, посетившими нас, и сообщил им о принятом нами решении, что конечно, очень обрадовало их, потому что на основе, которую мы обсудили, оказалось возможным найти выход во всех этих случаях. Теперь дело за североамериканской церковью – им надо добиться виз.
Фрей Бетто. Перейдем к другим вопросам.
Команданте, мы впервые встретились ночью того дня, когда праздновалась первая годовщина Сандинистской революции, именно ночью 19 июля 1980 года, в доме у Серхио Рамиреса – в настоящее
