отношений – неравный обмен, протекционистская политика, демпинг, завышение процентных ставок, валютные манипуляции – все это, хорошо известное всем латиноамериканским политикам, государственным деятелям и экономистам, было искоренено. Значит, сейчас время бороться за новый международный экономический порядок, одобренный почти единогласно Организацией Объединенных Наций десять лет назад. Вот тезис, который мы защищаем.
Математика показывает, что долг выплатить нельзя. Мы говорили со многими людьми и говорили, что его выплатить нельзя. Я не видел никого, кто не был бы убежден в этом.
Как сделать это? Некоторые говорят, что формулой мог бы стать мораторий, скажем, мораторий на десять лет, включая проценты. В какую форму это выльется – форму более или менее дипломатичную, более или менее обтекаемую, более или менее элегантную, - не в этом суть. Я думаю, что если действительно удастся добиться моратория на десять лет, включая проценты, это на практике означало бы отмену долга. Цифра, которая набежала бы после этого, была бы еще более астрономической, еще менее поддающейся выплате. Так что остается определить, в какую форму это выльется.
Но мы говорим о необходимости союза. Это очень важно, мы уже говорили о классовой борьбе, мы уже говорили о ряде проблем. Мы говорили о необходимости союза внутри страны и союза между странами, чтобы развернуть эту борьбу. Конечно, это как общий принцип; потом надо будет посмотреть, как его применять в каждом конкретном случае. Я действительно вижу, что в Чили невозможно ставить вопрос о внутреннем союзе, я исключаю Чили. Некоторые страны находятся, скажем так, вне принципа возможности внутреннего объединения. Но я думаю, что в этих случаях оппозиционные партии, различные силы могут бороться за то, чтобы отменить долг, то есть провозгласить его несуществующим.
Полагаю, что даже когда долг будет отменен, режим Пиночета не спасется, он слишком изолирован, там скопилось слишком много ненависти, он несет слишком большую ответственность за это, чтобы он мог спастись. И было бы невозможно, абсолютно невозможно, чтобы с началом будущего демократического процесса народ Чили выплачивал огромную задолженность, сделанную Пиночетом.
Но мы говорим о союзе внутри стран как условии, чтобы начать это сражение, - мне кажется, что сейчас это основной вопрос, - и о союзе между латиноамериканскими странами, о союзе между странами третьего мира, поскольку все они испытывают на себе тяжелейшие последствия одной и той же проблемы.
Мы ставим вопрос об унитарных формулах: союз внутри страны, чтобы иметь силы, необходимые для борьбы; союз, чтобы в правильных терминах рассматривать экономические проблемы, даже чтобы поставить вопрос о жертвах ради развития страны и создать необходимые богатства для разрешения неизмеримых социальных проблем наших стран. Но мы ставим вопрос о жертвах ради развития, о жертвах не ради отсталости; мы ставим вопрос о жертвах, чтобы вкладывать капиталы внутри страны, а не о жертвах, бесплодных жертвах, чтобы выплачивать долг, который невозможно выплатить, и о союзе между странами Латинской Америки и третьего мира, чтобы вести борьбу за отмену внешнего долга и за новый международный экономический порядок, одобренный Организацией Объединенных Наций, без чего просто отмена долга дала бы лишь передышку, но не покончила бы с основной причиной проблемы.
Я не буду излагать тебе вопрос полностью. Все это продумано; следовало бы обратиться к другим уже опубликованным материалам. В сущности, мы ставим вопрос о союзе внутри стран, о союзе между латиноамериканскими странами для разрешения этой проблемы, для отмены долга или принятия мер, равнозначных отмене долга, для борьбы за новый международный экономический порядок, для создания условий развития наших стран, и кроме того, мы не ставим вопрос о банкротстве банков-кредиторов и международной финансовой системы. Основной пункт нашего тезиса заключается в том, чтобы государства-кредиторы, богатые и могущественные промышленно развитые государства-кредиторы взяли на себя ответственность за долг перед собственными банками, используя для этого примерно двенадцать процентов своих военных расходов, которые сегодня достигают триллиона долларов в год. С такой незначительной долей, как двенадцать процентов, можно было бы начать решение проблемы долга. Думаю, что если нам удастся выиграть битву – а ее надо выиграть, потому что это вопрос выживания, - и если мы достигнем установления нового международного экономического порядка, быть может, тогда следовало бы сократить военные расходы на тридцать процентов, чтобы решить проблему долга и обеспечить новый экономический порядок. Этим богатым и могущественным государствам останется еще семьсот миллиардов долларов, которых, если вложить их в оружие, будет, к несчастью, достаточно, чтобы несколько раз уничтожить население Земли.
В такой форме, говорим мы, можно решить эти экономические проблемы при том, что это не означало бы новых налогов для налогоплательщиков государств-кредиторов, при том, что это не означало бы потери для банковских вкладчиков этих стран. И нечто большее: мы говорим, что это помогло бы миру выйти из серьезного экономического кризиса, который он переживает, поскольку, если третий мир обладал бы, например, покупательной способностью в триста миллиардов долларов дополнительно к тому, что сегодня он может тратить ежегодно, благодаря уничтожению внешнего долга и установлению системы справедливых международных экономических отношений, это увеличило бы занятость в промышленных странах, потому что проблемы промышленно развитых стран на сегодняшний день не столько финансовая, сколько проблема безработицы. Формула такого типа увеличила бы занятость, то есть сократила бы число безработных, увеличила бы промышленные мощности развитых капиталистических стран, увеличила бы прибыли экспортеров, увеличила бы прибыли промышленности, производящей даже товары для внутреннего потребления, поскольку при наличии большей занятости возросло бы также внутреннее потребление, увеличила бы и прибыли инвесторов за пределами этих стран. Банки не обанкротились бы, мировая финансовая система не нарушилась бы.
Я верчу эту проблему так и этак, - верчу много раз! – делаю много расчетов и не вижу никакого другого решения. Если это решение не будет достигнуто, тогда экономический кризис станет обостряться и дальше, индустриализированный мир не выйдет из своего кризиса, и в Латинской Америке произойдут неконтролируемые социальные взрывы, которые так или иначе приобретут революционный характер. То есть произойдут социальные взрывы, прекратятся демократические процессы, начавшиеся в Аргентине, в Уругвае, в Бразилии и в других странах. Из этих конвульсий никто не знает, что родится, но эта тенденция приведет к социальным революционным конвульсиям гражданских лиц, военных или военных и гражданских лиц, поскольку в конце концов эта проблема должна каким-то образом разрешиться. Кто-то должен быть акушером в этой ситуации, чреватой неразрешимыми проблемами, и будут ли то гражданские лица, будут ли то военные или гражданские и военные, но кто-то будет акушером при неизбежных родах, поскольку это не зависит от истолкований, не решается техническими формулами, а решается реальными средствами, которые движутся
по своему руслу к определенной цели. Вот то, что мы говорим.
Кто-то спросил меня как революционера, что я предпочитаю. Я ответил: я предпочитаю упорядоченный выход из этого кризиса, наименее травматические роды;
я предпочитаю, чтобы в ситуации, когда мы приближаемся к критической массе, произошла эта цепная реакция, и чтобы она была, как в атомном реакторе, реакцией контролируемой, а не неконтролируемым социальным взрывом. Я сказал: хорошо, в этот момент самое важное – важнее, чем одна, две, три, четыре или пять революций, - выйти из кризиса, установить новый международный экономический порядок и создать условия для развития, что позволит в будущем располагать ресурсами для решения социальных проблем и пользоваться независимостью, которая поможет нам в ближайшем или
не в слишком отдаленном времени совершить необходимые, а также неизбежные глубокие социальные изменения.
Мы говорим, что каждая страна должна решать, что считает правильным. Мы не говорим о мерах внутреннего характера, мы не хотим вмешиваться и давать советы относительно того, какие меры внутреннего характера следует применить для решения этого кризиса. Мы говорим: хорошо, это будет задачей каждой страны, пусть каждая страна решает, к каким внутренним мерам ей прибегнуть; но по существу мы ставим вопрос о единстве, то есть это полностью противоположно тому, что можно рассматривать как подрывные действия, потому что подрывные действия ускоренно стимулируют Соединенные Штаты; администрация Рейгана с ее эгоистической и абсурдной экономической политикой, Международный валютный фонд, грабеж, которому мы подвергаемся, все это приведет к цепной реакции и возможному неконтролируемому взрыву. Мы говорим о том, что лучше упорядоченная цепная реакция. Вот
