— Ах нет, ты не помнишь. Это долгое путешествие. — Она пошарила вокруг глазами и наконец уставилась вверх, на темное небо. — Штопор сегодня вышел.
Габриел последовал за ее взглядом к длинной винтообразной туманности, протянувшейся поперек ночного неба.
— Расскажите мне о Штопоре, — предложил он, откидываясь на спинку скамейки.
— Ты вспомнил! — обрадовалась Луиза. — Ты всегда любил эту историю. Дай мне подумать.
Пока старушка думала, Габриел печально наблюдал за ней, спрашивая себя, что же вернуло ее обратно в детство? Бабушка Лалуманджи всегда говорила о таких людях, как о идущих в обоих мирах сразу.
— Ее назвали Штопором, и никто точно не знает, как она появилась и почему у нее такая форма, — медленно проговорила Луиза и показала пальцем. — Видишь ту яркую звезду на конце? Белую звезду?
— Да.
— Это Маяк. Пульсар. Он вращается очень быстро и испускает луч света. Как маяк, приводящий корабли домой, — прошептала она, — и у него есть тайная сестра, la hermanita rojita. Это означает «красная сестричка» на староиспанском. Она скрыта в туманности.
— Как вы все это узнали?
— Ты знаешь как! Или ты больше не читаешь? — упрекнула Луиза, а потом стала рассуждать: — Ах, но книги — это не знание. Знание нельзя законсервировать, можно только превратить в окаменелость. Однажды туда послали корабль, давно. Он назывался «Далекий Крик». Они улетели и… — старушка помолчала, — И вернулись, и никто не полетел туда снова. Вот так. Никто больше не спрашивает ради знания. Никто не ищет ради искания. Всему нужна причина, всему нужно что-то, выходящее из фабричной двери. — Ее голос был горек. — Спрашивают, потому что хотят, не потому, что не могут не спросить. Но все же ты спрашиваешь. Ты всегда спрашиваешь о звездах.
— Я спрашиваю? — переспросил Габриел, а когда она не ответила, сказал: — Я знаю звезды, ведь я путешественник.
— Ах путешественник, — сказала старушка, снова погрустнев. — Остерегайся змеи в пустыне.
Она опять посмотрела на небо и вдруг заплакала.
— Они забрали его, — прошептала Луиза. — Он, он забрал его. Это был только сон, просто… маленький сон…
Смущенный, землянин дотронулся до ее плеча, но бедняжка отпрянула и сжалась в комочек, молча плача.
Габриел печально встал и тихо пошел прочь. С кем ему действительно нужно поговорить, так это с Хитедоро Изеки. Направляясь к выходу, он заметил две знакомые фигуры, ждущие, неподвижно и терпеливо, сразу за кругом света от парящего шара.
— Дьявол, — пробормотал землянин и остановился, осененный блестящей идеей.
«Сейчас вы на МОЕЙ территории», — с удовлетворением подумал он и устремился в ближайший лесок, выбирая путь по самым влажным участкам земли и мха. Его ноги оставляли ясные отпечатки.
Краем глаза Габриел увидел, что шпики отправились за ним. Вскоре землянин уже слышал треск и хруст, когда они ломились следом через рощу. Сам Габриел двигался бесшумно. Когда он был уверен, что шпики его не видят, он остановился на краю грязного участка и пошел обратно, буквально возвращаясь по своим следам.
Его ноги автоматически находили собственные отпечатки, аккуратно ступая точно в них. Дойдя до раскидистого дуба, Габриел ухватился за нависающую ветку, которую заметил, когда проходил здесь несколько секунд назад, и забросил себя наверх. Без единого звука он полез вверх по стволу. Когда два агента прошли по его следам под этим деревом, землянин был уже в шести метрах над их головами.
Подождав, когда шпики отойдут на безопасное расстояние, он полез на ветку, чтобы спрыгнуть. Но эта ветка вдруг издала резкое «крак»! Габриел мгновенно отпустил ее и обхватил ствол дерева, чтобы не упасть. Он даже затаил дыхание, но цурзовцы были, видимо, слишком далеко, чтобы услышать шум.
Землянин с любопытством осмотрел ветку у себя над головой. Там, где она отходила от ствола, по нему сбегала трещина почти полметра длиной. «А если бы я повис на ней всей тяжестью?» — подумал Габриел.
Потянувшись к другой ветке, землянин увидел, что она тоже того и гляди отломится. Дерево было больным. Чего-то в этой почве не хватало.
Габриел молча проклял собственную глупость. Он мог сломать себе шею из-за этого дурацкого трюка.
Кое-как он все же отлепился от ствола и спрыгнул — осторожно, чтобы не оставлять следов. Ошибка цурзовцев заключалась в том, что они поперлись за ним вместо того, чтобы просто перекрыть вход, и Габриелу надо убраться из парка, пока они не очухались.
Распираемый чувством свободы, он вышел на ближайшую остановку «червяка». Не то чтобы он многого достиг, вынужден был признаться себе Габриел. К завтраку эти парни уже будут стоять под его дверью, смышленые и ранние. Но сейчас по крайней мере — возможно, в первый раз с тех пор, как он оставил кабинет Хитедоро Изеки, — правительственный хвост не тащился за ним по пятам.
Едва он подумал это, как его руки были крепко схвачены, и что-то холодное и плоское коснулось его шеи. На долю секунды тело Габриела напряглось.
— Двадцать тысяч вольт, тебе это не понравится, — сказал женский голос у него за спиной.
В ярости на собственную небрежность, Габриел. позволил отвести себя к ждущей подвесной машине. «Нет ничего лучше хорошего настроения, чтобы превратиться в лопуха», — сердито подумал он.
Пелем Лил мысленно выругался. Он же знал, что следовало назначить робота, даже если бы пришлось объяснять это назначение в отчете.
Вслух он сказал в фон:
— Они просто позвонили мне. Голос его собеседника был резкий.
— Как, черт возьми, мог чужак с другой планеты ускользнуть от двух обученных агентов в парке с одним-единственным выходом?
— Я не знаю, если только мое предчувствие меня не обмануло и он — профессионал.
— Проклятие! Давно они потеряли его?
— Минут десять назад.
После паузы голос на другом конце линии решительно потребовал:
— Ладно, подключитесь к его фону. Лил заколебался:
— К его фону? Послушайте, мы и так уже нарушаем Закон, следя за ним без должного основания. Вы хотите прослушивать его фон, и мы вступаем в серьезное уголовное преступление.
— Вы беспокоитесь об этих чертовых законах?
— Чтобы подключиться к фону, придется использовать декодировщиков управления. Это же море бланков и масса посторонних свидетелей, которые окажутся в это вовлечены.
— Лил, просто сделайте это! Мы теряем время, Я устрою разрешение позже, если оно понадобится.
Лицо Лила скривилось, будто он жевал горький хлеб. Он кивнул сам себе:
— Под вашу ответственность. Мы засечем его в пределах десяти минут.
— Если это лучшее, что вы можете сделать… Лил отключил фон и пробормотал:
— С-сука!
НОЧЬ
Лицо Ли Чуен светилось мраморно-серым в свете старого плоскоэкранного монитора Изадоры. Она самодовольно улыбнулась, когда подруга поставила возле ее локтя чашку дымящегося кофе.
— Все равно что пролезть в игольное ушко, — пробормотала Чуен. Она была самым старшим исследователем в «Голосах Дуас».
