Габриел перебил его:
— Мне просто любопытно… что не показано на этом плане? — Как я сказал, ничего, что размером меньше квадратного метра. И жизненно важные вещи: системы безопасности, сигнализация, все такое. И конечно, решетка Икарова поля, — добавил Идом. — Это самый охраняемый секрет на Кьяре. Думаю, не наберется и полдюжины человек, которые знают местонахождение трех городских генераторов или хоть десятую долю расположения решетки. А что касается парка, то никто не знает ВООБЩЕ! И это же относится к дублирующим системам, сигнализации — массе всего. Габриел нахмурился.
— А те, кто его строил?
— В тех редких случаях, когда были нужны люди, принимались специальные запутывающие меры: вы знаете, над чем работаете, но не знаете, как туда попали, и все плотно закрывается, когда вы уходите. Остальное делалось запрограммированными автоматами, которые депрограммировались в конце каждого дня мной лично.
Идом посмотрел на Габриела, вид у которого был скептический.
— Поверьте, — убеждал инженер, — если есть что-то, к чему никто — никто! — на Торе не относится небрежно, так это Икарово поле. Отклонение на одну десятитысячную «g» в любую сторону — и все сирены здесь взвоют так, как вы никогда не слышали! Пойдемте, — сказал он, вставая из-за стола. — Пойдемте посмотрим на контрольный пост.
Хромая, Идом провел их по коридору к неподписанной двойной двери кремового цвета. Левый глаз инженера вспыхнул на миг красным светом, когда лазер сканировал его сетчатку.
— Входят трое.
Дверь отъехала, и они вошли в нервный центр Рейнер-парка.
Контрольный пост был одного из тех трудноописуемых бежевых цветов, которые выглядят как смесь всех остатков из завалявшихся в гараже банок с красками. Вдоль стен стояли мониторы и пульты с рычажками и кнопками, назначение которых не поддавалось дедукции. Большой экран на одной стене показывал участок парка возле Часов Чандры. Однако самым грандиозным зрелищем был потолок, который представлял голографическую проекцию всего парка. Он был усеян крошечными красными огоньками, некоторые из которых двигались. Изадора без труда догадалась, что они изображают людей и животных. Пять техников медленно обходили комнату, проверяя приборы. Одним из них была Джейл Найквист. Она ухмыльнулась Габриелу.
— Добро пожаловать в настоящий Рейнер-парк, — улыбаясь, сказал Идом и опустился в кресло, которое парило в полусантиметре над полом на каком-то отталкивающем поле.
Габриел восхищенно уставился на потолок.
— Вот черт, — пробормотал он, его глаза метались туда и сюда. — Красные огоньки — это люди, да?
— Верно. — Идом наблюдал за реакцией своих гостей с явным наслаждением. — Вот отсюда мы все и контролируем. — Он передвинул свое кресло к центральному столу-пульту. — Опыление цветов, температуру, влажность, состав почвы, даже сколько килограммов мусора собрано роботами-уборщиками в каждый конкретный день.
— И животных, их передвижение и так далее, — подхватил Габриел.
Лицо Идома вытянулось, а голос стал сухим.
— Все животные — генинжи, лицензированные и имеющие сертификаты безопасности, — натянуто сказал он.
— А вы не большой поклонник генинжей, — заметил Габриел.
— Это не я решил. Генинжей выбрал мистер Рейнер.
— Угу. — Габриел снова взглянул на потолочный дисплей. — И вот так вы проверяете, не остался ли кто в парке на ночь?
Идом покачал головой:
— Нет-нет, у нас автоматические счетчики на входе. Они считают входящих и выходящих и поднимают тревогу при любом расхождении в момент закрытия. Конечно, у нас по всему парку стоят и инфракрасные датчики, и датчики движения, но из-за всех этих деревьев и прочей растительности — а также животных, как бы их ни контролировали, — могут возникать ошибки.
— Значит, в ту ночь счетчики не работали, — сказал Габриел.
Идом мрачно кивнул. Его хилая рука сжалась в кулак и мягко застучала по пульту.
— Да. Они не работали. У нас возникла проблема с двумя системами безопасности, и мы закрыли целый участок сети для ремонта. Конечно, наблюдение по-прежнему велось, вручную, через камеры, но… парк большой. Глупец, — прошептал он себе. Изадоре показалось, что инженер пытается сдержать злость, — Глупец, — повторил он.
— Кто дежурил той ночью?
Идом перестал постукивать и в упор посмотрел на Габриела.
— Я, — угрюмо ответил он. — Я был… ответственным лицом. Я работал с Джейл Найквист и Абдалом Халалом. Мы пытались разобраться с поломками. Вы должны понять, что в любой новой системе, вроде этой, обязательно найдется что-то, что было упущено. Маленькие… проблемы, которые надо улаживать. Это нормально. Это в природе инженерного дела. А то место, где она погибла, находится на другой стороне парка, почти в трех километрах отсюда. Даже если бы мы увидели ее, мы бы не успели до нее добраться, чтобы что-нибудь сделать.
Изадоре послышались в голосе Идома почти что нотки мольбы.
— А в этой комнате все время кто-то был?
— Конечно! Не считая двадцати минут, когда Джейл и Абдал проверяли сеть за коридорной панелью, мы все трое все время были здесь. Но без счетчиков… она была просто точкой.
Идом поднялся и перешел к контрольному пульту. Трясущимися пальцами он погладил гладкую поверхность, потом оперся на нее ладонями.
— Как я мог узнать, что это она? — пробормотал Идом. Изадора почувствовала, что Джейл стоит позади нее.
— Что с тобой, Идом? — спросила великанша.
— Нет, ничего… — Инженер повернулся, его руки подергивались. — Все в порядке, Джейл. Ничего страшного.
— Думаю, нам в любом случае пора уходить, — сказал Габриел. — Вы помогли мне. — Он помолчал. — Еще одна вещь. Джейл, вы не знаете, Сорилыцица сегодня здесь?
Идом недоуменно наморщил лоб, глядя на Джейл.
— Сорильщица, Идом, только одна, — напомнила ему Джейл. — Эй, Абдал! Всеобщая любимица сегодня здесь?
Один из техников откинулся на спинку стула и прищурился на дальнюю панель.
— Смотри ты, ее робот все еще на месте.
— Почему тебя интересует Сорильщица? — спросила Джейл, провожая Габриела и Изадору к главному входу.
— Сам не знаю. — Землянин выглядел повеселевшим. — Просто хочу спросить ее мнение о паре вещей.
Они подошли к большой прозрачной двери. Но Джейл не торопилась ее открывать.
— Знаете, — сказала она, глядя в сторону, — Идом глупо повел себя, когда это случилось. Мы думали, он спятит. Он не спал трое суток. Сам закончил проверку сигнализации. Это… рутинная работа, любой из нас мог ее выполнить. Не представляю, как он справился в этой своей сбруе. Идом любит парк. Для него это не просто какое-нибудь дурацкое самоутверждение. Не просто что-то, на что ты шлепаешь свое имя, потому что твоя компания заплатила за десять процентов этого.
— Его бы закрыли? — спросила Изадора.
— Смеетесь? — фыркнула Джейл. — Саксон Рейнер слишком много вложил в него. Думаете, он бы позволил кому-нибудь закрыть свой парк? Ни за что. Нет. Но они могли бы снять Идома с должности управляющего и главного инженера, хотя я и в этом сомневаюсь, сколько бы они там с Рейнером ни сражались.
