Наковальня

Онемев от изумления, Изадора уставилась на подругу. А Изеки наклонился над женщинами и сказал:

— За тем исключением… что кто-то пытался убить вас, — его взгляд остановился на Изадоре, — и напал на него. — Он мотнул головой в сторону Габриела. Землянин уже давно отступил в настороженное молчание, отключившись от плещущего вокруг спора.

— И потом… тут еще и я, — продолжил Изеки. — Я знаю, когда что-то не так. Знаю… знаю.

«Интересно, сколько атовара он уже выпил?» — подумал Габриел.

Верзила офицер выпрямился и пробурчал:

— Это неправильно. Все это неправильно.

— Так вы верите нам, — с облегчением вздохнула Изадора. Изеки осушил стакан и не ответил.

— Я скажу вам, что подходит еще лучше, — медленно проговорила Чуен, словно вмешательства Изеки никогда и не было. — Если в «Байрон Системс» узнали, что именно Элспет взяла голубой ящик.

Наступило долгое молчание.

— Они бы разозлились, — наконец сказала Изадора. Чуен согласилась:

— Они бы разозлились.

— Вопрос, насколько разозлились?

— А насколько ценный этот голубой ящик?

— На это ответ мы знаем. Очень ценный.

— Значит, они бы очень разозлились. Мне только интересно, достаточно ли бы они разозлились, чтобы… — Чуен замолчала.

— Черт! — Изадора украдкой взглянула на Габриела, но землянин только медленно кивнул.

— Если разозлить «КП 99» и «Байрон Системс»… это будет уйма разозленного народу, — рассудил он вслух.

— Я бы поставила на того, кому больше всего есть что прятать, — мрачно ответила Чуен.

— Пачка сраных любителей, — невнятно проворчал Изеки. — Просто кучка сраных любителей.

Чуен вскипела:

— Если ты хочешь сказать, что нам не платят, то это верно. Но мы хотя бы пытаемся разобраться, а не ходим вокруг с надутой физиономией и не напиваемся в стельку.

Изеки побледнел.

— Пачка сраных любителей, — прошипел он, и Габриел вдруг с беспокойством понял, что Изеки действительно очень пьян. Как он, кретин, не заметил? — Любители сраные! — снова повторил офицер. — Ты прилетаешь… — Он отыскал глазами Габриела. — Ты прилетаешь… ты начинаешь вынюхивать… начинаешь копать. Хочешь играть в детектива? Ха! — фыркнул он. — Ты прешься в этот дурацкий парк… А вот… ты сообразил пойти туда, где она жила? Поговорить с ее соседями? Поговорить… чтобы узнать, кем были ее друзья? А? Кем была она сама?

— А вы? — осторожно спросила Изадора. И она и Чуен уже поняли, что Изеки вот-вот расколется.

— Да! — закричал Изеки. — Да! Это ж, блин, моя работа! — Добавил он уже тише. — Была моя, пока меня не отстранили… Ты знаешь, кем была твоя сестра? — Стакан Изеки теперь целился в Габриела. — Хорошей соседкой! Хорошей… мать ее… соседкой.

— Я рад… — начал Габриел.

— Нет! — выплюнул Изеки. — Нет! Не бывает хороших соседей! Больше нет. Все, крышка! Есть только… кроты за соседней дверью. Трясущиеся над своей проклятой неприкосновенностью и… а, на хрен! — Туша Изеки рухнула в кресло. — Выкапывающие старую грязь. Ну их на хрен.

В другое время Габриел сел бы с Изеки, выпил бы, разделил бы с ним те видения, какие им там случится найти на дне стаканов, вернул бы Изеки сюда. Но сейчас на это не было времени.

Землянин осторожно встал и шагнул к входной двери. Изеки тотчас преградил ему дорогу, всем своим видом говоря: «Куда это ты направился?»

— Ты дал мне слово, — бесцветным голосом сказал Габриел. Изеки спросил вслух:

— Куда ты идешь?

— Я вернусь.

— Куда?

— Ты дал мне слово. Или я неправильно тебя понял? Позади Габриела Чуен нетерпеливо прошипела:

— Почему Он не скажет Ему, куда, черт побери, идет!

— Думаю, я знаю, где находится последний выживший из команды «Далекого Крика». — Габриел услышал вдох Изадоры, а глаза Изеки слегка расширились. — Он был в парке в ту ночь, когда умерла Элспет. Но, — землянин обратился прямо к Изеки, — мне нужно идти. Прямо сейчас. Я вернусь.

Изеки посмотрел вдаль. Он не шевельнулся, нр этого было достаточно. Землянин обошел его и открыл входную дверь.

— Габриел! — окликнула его Изадора полным тревоги голосом, — Ты идешь без маски… если встретишь оловянного солдатика, продолжай идти и смотри себе под ноги.

— Спасибо. — Габриел хотел бы побыть с ней наедине, всего минуту, чтобы по-настоящему поблагодарить ее, поблагодарить за ее дар веры в него. Но будет ли у них когда-нибудь такая минута?

Спасибо.

Дверь за Габриелом закрылась, и, словно освободившись от оков, Изеки перешел к денубскому Окну и уставился на древнюю долину. Чуен вернулась к терминалу. Изадора подошла к офицеру, встала сзади и уже собралась коснуться его руки, но потом передумала. Его плечи дрожали.

— Вам что-нибудь принести? — неловко спросила она. Изеки состроил гримасу.

— Выдуманное королевство, — пробормотал он едва слышно.

— Что?

— Выдуманное королевство. — Изеки смотрел на утро Денуба.

Изадора поняла. Она вдруг поймала себя на мысли о том, что Габриел сказал об Элспет, и о последних словах девочки из той сказки. Словах, которые перенесли ее обратно через пустыню: «Нет места лучше, чем дом… Нет, места лучше, чем дом… Нет места лучше, чем дом…»

ПРИЗРАКИ ТОРА

Дневник Элспет:

Kaйджa оказался моим любовником надолго. Он летал со мной далеко. Он согревает мою холодную постель. Наполняет меня огнем. Дает мне боль, которая мне нужна. Я — Молонга, несущая в утробе maнец мести…

Терпение — это добродетель, но эта добродетель Габриела быстро истощалась. Он ждал в переулке, идущем от Макгаррет-зала на Площади Психов, уже больше двух часов. Полночь пришла и ушла, и последняя жизнь утекла с улиц, исчезнув в тысячах дверных проемов и нор. Те редкие исключения, что еще бродили по дорожкам, были того сорта, с которым Габриел предпочел бы не встречаться.

Прислонившись спиной к стене, землянин втянул себя в неподвижность, которая позволяла ему стоять невидимым среди стада лесных оленей. Неподвижность, сохранять которую становилось все труднее. Переулок был темен. Площадь Психов освещалась в лучшем случае единичными фонарями. Тут и там яркие настенные надписи — зеленые, и красные, и золотые — на, минуту прорезали темноту.

«Еще один тупик, — устало подумал Габриел, — еще один проклятый, дурацкий, гнусный, мерзкий, пакостный… тупик!» Шансов на успех было мало, но он надеялся…

Фрагмент оранжевой надписи выпрыгнул из-за угла и приблизился к нему как светящийся уличный кот.