Жюльетт огляделась вокруг, чтобы проверить, не подслушивают ли их. Толстый писатель расправился со своим завтраком и ушел.
— Клаудио, — сказала Жюльетт, — я вам доверяю. Я оказалась в ужасной ситуации. Этот Альберто Ф., — она ткнула пальцем в газетную вырезку, — продал мне картины за полмиллиона немецких марок. Не подделки, оригиналы высокого класса. Несколько недель эти картины висели в моей галерее. Но в какой-то момент оригиналы были подменены копиями, а я не заметила этого. Однако мне не поверили и даже предъявили обвинение в мошенничестве.
Лицо Клаудио посерьезнело.
— Dio mio,[20] этого не может быть!
— К сожалению, может. Увидев эту газетную вырезку, я больше не сомневаюсь.
— Но вы же говорили, что картины, приобретенные вами у Фазолино, были оригиналами. Откуда же вы знаете, что именно Фазолино стоит за подменой?
— Когда картины находились еще в Риме, у него была возможность заказать копии. Затем он продал мне оригиналы, поскольку знал, что я буду проверять картины перед покупкой. После того как я выставила их у себя в галерее, у меня не было причин сомневаться в их подлинности. Затем он подослал профессионалов, которые проникли в мою галерею и подменили оригиналы подделками.
— У вас есть доказательства, что за этим действительно стоит Фазолино?
— Прямых нет. Но Фазолино прислал на вернисаж, который я устраивала, своего фотографа. Тот сфотографировал каждый угол в моей галерее, чтобы подготовиться к взлому. Вчера я видела, как этот человек, фотограф, выходил из дома Фазолино.
— Джульетта, позвольте спросить, а этот Фазолино будет с этого что-нибудь иметь? Он ведь не может снова продать картины.
Жюльетт кивнула.
— Вы — умный человек, Клаудио. Существует только одно объяснение: Фазолино хочет уничтожить меня.
— А почему? Вы же заключили с ним не одну сделку.
— То-то и оно. Сначала я подумала, что за этим стоит мой муж. Однако постепенно мое мнение изменилось. Но об этом мне не хотелось бы говорить.
— Вы замужем, Джульетта?
Жюльетт промолчала, однако после небольшой паузы сказала:
— Только на бумаге.
— Понимаю, — задумчиво произнес Клаудио. — Ну а что касается Фазолино, то почему бы вам не пойти в полицию?
— Дело в том, что у меня ничего нет против этого человека.
Вечер, начинавшийся так весело, казалось, принял серьезный оборот. Для обоих это было не очень приятно. Однако Жюльетт твердо намеревалась хотя бы сегодня забыть о настоящей причине своей поездки в Рим.
Клаудио сжал губы и покачал головой.
— Мне очень жаль, — искренне сказал он, — что я этой статьей так расстроил вас. Я надеялся доставить вам удовольствие, и вот…
— Давайте выпьем! — перебила его Жюльетт и подняла свой бокал. — Давайте выпьем за прекрасный вечер и забудем эту историю. Согласны?
На лице Клаудио вновь появилось лукавое выражение, которое так понравилось Жюльетт с самого начала. Вероятно, Клаудио был старше, чем выглядел, но в любом случае эта улыбка красила его.
— О чем вы думаете, Джульетта? — спросил он, заметив, что она разглядывает его.
— Думаю, сколько вам лет, Клаудио.
— И?..
— Не знаю. Да мне, признаться, все равно.
— Мне тридцать пять.
— Я так и знала! — Жюльетт хлопнула ладонью по столу.
— Что вы знали, Джульетта?
— Что вы старше, чем выглядите. Вы женаты, Клаудио?
— Жалкий архивариус в «Мессаггеро» — не самая лучшая партия.
Жюльетт нахмурилась.
— Ах, Клаудио, я сейчас расплачусь.
— Нет, я серьезно. Итальянки очень практичны. Большинство рассматривает брак как институт обеспечения. Без дома, лодки или кабриолета у римского мужчины почти нет шансов. Я же пока заработал только маленькую квартирку в районе Трастевере. Маленькая, зато моя, с видом на Тибр. Хотите посмотреть?
— Да, — не колеблясь ни секунды, ответила Жюльетт, но тут же испугалась. Она сама не понимала, какой черт дернул ее за язык. Она ведь едва знала этого молодого человека. И нетрудно было догадаться, что ему нужно. Но все равно он казался Жюльетт привлекательным.
Похоже, Клаудио прочитал ее мысли.
— Вы можете доверять мне, Джульетта, поверьте. Тут совсем рядом.
Клаудио расплатился, они сели на «ламбретту».
Старый дом, в котором находилась квартира Клаудио, был недавно отреставрирован. Лифта не было, зато был седьмой этаж, которого официально не существовало, так что никто, даже строительное министерство, не могло дать указание его снести. Здесь, и жил Клаудио.
Когда они добрались до двери, Жюльетт тяжело дышала.
Квартира состояла из большой прихожей и двух маленьких комнат по обе стороны от нее. Самой замечательной вещью была терраса на плоской крыше, откуда хорошо и далеко был виден город, раскинувшийся за серебристым Тибром. Множество маленьких деревьев и комнатных цветов, стоявших на террасе, создавали впечатление, будто находишься в висячем саду. Жюльетт стояла у перил и никак не могла наглядеться на ночной Рим.
Внезапно она почувствовала, что Клаудио обнял ее сзади. Она не ожидала этого, хотя и надеялась — если уж быть честной с самой собой. Жюльетт запрокинула голову, закрыла глаза и отдалась охватившим ее чувствам. Приятно засосало под ложечкой — щекочущее чувство волнения. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Сначала робко, затем все сильнее Клаудио стал прижиматься к ней, вдыхать аромат ее волос, прислушиваться к ее учащенному дыханию, что еще больше возбуждало его. Он мягко откинул ее волосы и поцеловал в шею, не требовательно и не страстно, а нежно и осторожно, словно боялся что-то разбить.
Именно эта осторожность оказалась доселе неизведанным для Жюльетт чувством. А когда она ягодицами почувствовала его окрепшее мужество, то совсем забыла о стеснении. Она повернулась, взяла его голову руками и прижалась губами к его губам.
— Джульетта, — прошептал Клаудио, едва они оторвались друг от друга, — Джульетта…
Жюльетт было зябко, она дрожала. То ли от прохлады весенней ночи, то ли от возбуждения — она не знала, но в тот момент ее это совершенно не волновало. Клаудио, почувствовав, что она дрожит, мягко, но настойчиво подтолкнул ее в комнату.
Добравшись до широкой, занимавшей всю левую стену комнаты кровати, украшенной в изголовье картиной с ангелами, Жюльетт оторвалась от Клаудио и уложила его на спину. Затем, раздвинув ноги, она стала над ним на колени и начала медленно расстегивать пуговицы на костюме. При этом она закрыла глаза и покачивалась из стороны в сторону, что придавало ее телу еще больше изящества.
Она быстро выскользнула из пиджака, отбросила его в сторону, стянула через голову юбку и осталась в белом белье и чулках. При этом Клаудио настолько возбудился, что пробрался к ней между бедер так быстро, что она не успела ничего сделать.
Жюльетт тихонько застонала и услышала собственный голос:
— Да, продолжай… продолжай…
Клаудио оказался очень аккуратным любовником. Он нежно пробрался к тому интимному месту, которое приводит в возбуждение любую женщину, и Жюльетт полностью отдалась своей страсти. Ей было
