– Полиция считает, что их было двое.
– И они думают, что смогут выследить этих типов, если будут знать, что было в пакете?
– Похоже на то, – отвечаю я, не повторяя оригинальные по своей логике высказывания Тиллинг. – Они уже говорили с твоей мамой. Она сказала, что не может им помочь, поскольку не знает, где Андрей. Это правда, что он больше не работает на Терндейла?
Какое-то время Катя молча смотрит на стол. Это прямой вопрос, и ее нерешительность беспокоит меня. Я соединяю несколько кусочков рыбы, считая, что на Катю лучше не давить.
– Три месяца назад я получила e-mail от руководителя нашего отделения в Лондоне, и в нем сообщалось, что Уильям уволил Андрея, – говорит Катя с непонятным выражением лица.
– Как? – в ужасе спрашиваю я. – Почему? Он приносил убытки?
– Насколько мне известно, нет. Он докладывал обо всем непосредственно Уильяму, но я видела его отчеты об итогах операций в ежемесячной сводке для руководства. Андрей принес компании инвестиции на два миллиарда долларов и обеспечивал постоянный доход от них на уровне почти двадцати процентов.
– Тогда почему его уволили?
Она делает еще один маленький глоток колы-лайт, и ее рука опять начинает дрожать. Существует не так уж много причин, по которым увольняют брокеров, приносящих доход.
– Бред насчет правил поведения с персоналом? Он спал с сотрудниками?
– Европейцы по-прежнему считают сексуальную связь на рабочем месте всего лишь способом дополнительного заработка, – с откровенным презрением говорит Катя. – И в любом случае, Андрей всегда вел себя порядочно. Дело в другом. В тот же день уволили его секретаря.
Если Андрея уволили вместе с секретарем, то проблема носила деловой характер.
– Как Уильям объяснил свой поступок? – спрашиваю я.
– Он ничего не объяснял. Сказал, что я не захочу знать.
– Не захочешь знать, – мягко уточняю я, – или тебе об этом не нужно знать?
– Не захочу.
Эти слова висят в воздухе между нами, как клубок дыма. Вам не надо знать то, что вас не касается – и вы не хотите знать то, что может вас скомпрометировать. Уильям, образно выражаясь, размахивал черным флагом, предупреждающим о чуме в компании, советуя Кате не приближаться. В Восточной Европе не так уж развито законодательство по ценным бумагам. Самое вероятное объяснение – Андрей сделал в Москве что-то такое, что поставило бы Терндейла в неловкое положение или подвело его под удар, если бы об этом сообщили в центральный офис. Возможно, дело в незначительных «благодарственных взносах» или несанкционированном использовании служебной информации. Однако у моей теории есть один небольшой недостаток: Андрей – самый порядочный человек, которого я когда-либо знал.
– Что говорит Андрей?
– Ничего, – ровным голосом отвечает Катя.
– Он не хочет обсуждать это?
– Мне тоже не удалось с ним связаться. В последний раз мы разговаривали в сентябре, за несколько дней до того, как я узнала о его увольнении.
Я чувствую резкий укол беспокойства – что-то здесь не так. Не может такого быть, чтобы Андрей не контактировал с Катей.
– Твоя мать говорила с ним?
– Скорее всего. Она сказала мне, что у него все хорошо и мне не стоит беспокоиться.
– Если у него все хорошо, почему он тебе до сих пор не позвонил?
– Прекрасный вопрос.
– Я ничего не понимаю, Катя. – Я сбит с толку ее сдержанностью. – Разве ты не беспокоишься?
Она выпрямляется, внезапно придя в бешенство.
– Давай посчитаем, что меня беспокоит. Первое: я беспокоюсь, что из-за твоих глупых тайн может пойти коту под хвост моя карьера. Второе: я беспокоюсь, что наши славные парни из правления убедят Уильяма дать должность руководителя тому, кто может провести мячик для гольфа на расстояние в двести пятьдесят метров и рассказать пикантную историю в мужской раздевалке в клубе. Третье: я беспокоюсь, кто может занять мое место, если Уильям продаст свои акции. Четвертое: я беспокоюсь о своем брате. И пятое… – Катя отводит взгляд и не заканчивает фразу.
– Ну же!
Она пожимает плечами, и я задумываюсь – что же Катя может скрывать от меня?
– Так что ты собираешься делать, чтобы выяснить, все ли хорошо у Андрея? – интересуюсь я.
– Я готова выслушать любые предложения.
– Для начала ты могла бы посильнее надавить на свою мать. Потребуй, чтобы миссис Жилина сказала, когда она в последний раз говорила с Андреем, и пляши от даты.
– К черту мою мать! – рявкает Катя. – Она мне ни разу и слова правды не сказала.
– Значит, ты будешь просто сидеть сложа руки и надеяться на лучшее, – недоверчиво резюмирую я. – Я тебя правильно понимаю?
Катя сердито смотрит на меня. Через несколько секунд я отвожу взгляд и начинаю раскладывать кусочки деревянной рыбы на кофейном столике, твердо решив дождаться ответа. Краем глаза я вижу, что Катя следит за мной.
– Отдай мне эту чертову рыбу!
Я толкаю кусочки мозаики в ее сторону, и Катя заново собирает ее, двигая руками так быстро, что я не успеваю следить за ней. Она относит рыбу на свой стол и возвращается с красной папкой на пружине.
– Здесь ключи и шифр охранной системы в московской квартире Андрея, – заявляет Катя, кладя папку на кофейный столик передо мной. – Арендатором является Терндейл. Андрей заключил договор субаренды, действительный до февраля.
– А мне-то они зачем?
– Чтобы ты смог поехать и посмотреть, что и как. Узнать, как дела у Андрея, и выяснить, почему он нам не перезванивает. Заодно можешь спросить его о том пакете.
Ехать в Москву? Черт возьми. Так вот почему она хотела встретиться лично – чтобы попросить меня смотаться через полмира и нарыть ей информацию. Я удивляюсь, насколько сильно я обиделся, узнав ее истинные намерения. Как дурак, в глубине души я все еще надеялся вернуть былые отношения.
– Почему бы не съездить тебе? – спрашиваю я, пытаясь найти возможность отказаться. Самое печальное, что я еле пережил поездку в Нью-Йорк сегодня утром. Москва с тем же успехом могла бы находиться на Луне.
– Потому что у меня здесь куча дел и потому что Уильям предупредил, чтобы я не вмешивалась. Я беспокоюсь, Питер. Мне нужна твоя помощь.
– Не уверен, что могу сделать это сейчас, Катя, – возражаю я, стыдясь признаться в своей слабости.
– А я уверена, что можешь, – отрывисто бросает она. – Что нас объединяет, так это способность сделать что угодно, как только мы приняли решение. Если я могу заставить себя просить тебя об одолжении, несмотря на все, что случилось, – на мгновение ее голос дрогнул, но она сразу же берет себя в руки, – то, я уверена, ты можешь заставить себя поехать. – Катя протягивает папку мне. – Ты передо мной в долгу, Питер. Не подведи меня.
Выражение Катиного лица пресекает любые попытки возразить. Я неохотно беру папку, понимая, что это наилучший способ найти Андрея, но все еще страшась путешествия.
– Почему ты уверена, что он до сих пор там? – спрашиваю я, разыгрывая свою последнюю карту.
– Наш начальник безопасности в Лондоне связался по моей просьбе с московской компанией, отвечающей за эксплуатацию охранных систем. Кто-то регулярно приходит и уходит из квартиры, обычно поздно вечером. Все, иди.
Катя встает с кресла, давая понять, что разговор окончен. Я тоже медленно поднимаюсь, беру папку под мышку и поворачиваюсь к двери. Катя легонько прикасается к моему плечу, и я вздрагиваю.
– Передавай Андрею привет от меня, – просит она.
10
Название «La Fortuna» с трудом различимо на потертом красном навесе, втиснутом между
