несомненно, увидел, и полностью сосредоточился на мне:
– Отвечай, есть деньги или нет? Знаешь, сколько это стоит?
Тем временем Борис и Вера Павловна, медленно осматривая себя и друг друга, решительно двинулись в нашу сторону, но на их лицах я не заметил чего-то доброго. Напротив, они, кажется, излучали мрачный триумф и сосредоточились на мне, явно не желая ничего хорошего. Судя по тому, что они не стояли возле Трюфельного холма и не звали своих близких людей, призраки что-то подобное знали заранее, а значит, и здесь нет как такового воскрешения – лишь обмен одной жизни на другую. Эх, если бы знать заранее. А как же Норд? Получается, он тоже что-то такое чувствовал и, если бы не нападение Дмитрия, я вместе с Женей и Наташей тоже пребывал бы сейчас в той безумной тени от Трюфельного холма? Нет, никогда в это не поверю.
Я почувствовал пару сильных ударов по лицу, но продолжал неотрывно смотреть, как Борис и Вера Петровна вскарабкались по осыпающейся кромке кратера и, чуть поколебавшись, вступили в наш мир. Дмитрий, разумеется, ничего такого не видел, а продолжал вопить теперь уже что-то совершенно неразборчивое, брызгать слюной и сбиваться на какое-то бульканье. А когда он очередной раз замахнулся, чтобы ударить меня своим кулачищем, в котором продолжал сжимать отобранный камень, его тело неожиданно быстро приподнялось вверх, словно мгновенно превратившись в воздушный шарик, и я с удивлением увидел, как Борис очень легко отшвырнул этого здоровяка в сторону. Дмитрий описал в воздухе дугу, наверное, гораздо более внушительную, чем чуть раньше я, и приземлился у самой кромки кратера. Там он запнулся за стоящую здесь же сумку с вещами, заботливо приготовленную Женей и Наташей, и с воплем начал падать вниз по склону.
Это вызвало неожиданную перемену в Норде, который чуть было весь не растаял, а сейчас вновь уплотнился и стал практически таким же, каким выпрыгнул ко мне вчера сквозь мешок. Точнее, нет – теперь я точно видел очевидную разницу, которая почему-то не открывалась мне раньше. Дмитрий, ещё несколько раз перевернувшись, оказался на пологом предгорье холма и медленно приподнялся, тряся головой и как-то обалдело глядя перед собой. Потом, пошатываясь, он приподнялся и, подволакивая ноги, словно зомби, двинулся туда же, где пропали обе девушки.
Всё это я видел, словно в замедленной съёмке, а Борис и Вера Павловна медленно и угрожающе надвигались, заставив меня торопливо перекатиться назад, вскочить и броситься бежать в сторону дороги. Спина болела, лицо горело огнём, в широких ботинках что-то кололо, и я подумал, что это мелкие камешки, которые просыпались туда с кратера, и именно благодаря этому я продолжаю видеть Трюфельный холм и всё происходящее там сейчас. Дмитрий уже наполовину погрузился в его недра, и, несомненно, вскоре Норд оживёт так же, как и эти люди, которые почему-то неторопливо, словно не уверенные в своих силах, но неукоснительно шли в мою сторону. Их лица выражали злобную решимость, а на скулах угрожающе играли желваки. Видимо, с таким настроем рассчитывать на дружескую беседу с ними не приходилось. Тем не менее, тяжело дыша, я крикнул:
– Стойте. Вы понимаете, что случилось?
Однако это не произвело никакого действия. Не знаю – что там произошло на самом деле, но, скорее всего, в наш мир вернулось нечто, лишь внешне похожее на умерших людей, но совсем другое по сути. Как же так? Ведь в призрачном состоянии они вполне соответствовали тому, что было при жизни, а на Трюфельном холме речь шла лишь об обретении плоти? И, тем не менее, всё складывалось, по-видимому, плохо.
Гигантский кратер начал неожиданно колебаться и медленно таять, наверное, считая своё предназначение выполненным. Я сделал ещё несколько быстрых шагов в сторону и случайно налетел на долговязую молодую девушку, которая громко вскрикнула:
– Пьяный!
– Извините, пожалуйста. Бегите скорее отсюда, – прохрипел я и припустил параллельно дороге в сторону видневшегося вдали светофора. Там было сравнительно много людей, и даже стояла гаишная машина, на которую в основном я и надеялся. Конечно, глупо будет сказать сотрудникам полиции, что меня преследуют восставшие мертвецы, но просто обратить внимание на преследующих людей представлялось вполне удачной мыслью. В самом деле, пусть разберутся, применят силу – не всю же жизнь мне теперь убегать от этих нежитей.
Я оглянулся, чтобы убедиться в значительном расстоянии, отделявшем меня от преследователей, и увидел, что Трюфельный холм практически растаял. А из небольшого оставшегося размытого пространства выпрыгнул Норд – бодрый и явно мало походящий на заторможенных Бориса и Веру Павловну. В первое мгновение я очень обрадовался, но потом всё внутри меня похолодело – ведь с ним вполне могло случиться то же самое. Кроме того, собака явно имела все шансы нагнать меня гораздо быстрее, чем я доберусь до спасительного перекрёстка. И что тогда? Просто умереть, вернув в наш мир этих монстров, которые ещё неизвестно, что натворят? Однако, к моему удивлению, Норд, подбежав к Борису и Вере Павловне, начал громко лаять и бросаться на недавних друзей по несчастью. Те в ответ сделали несколько угрожающих размашистых движений руками, пытаясь ухватить собаку, но Норд вывернулся, отпрыгнул и побежал в мою сторону. Так что же это? Выходит, они вовсе и не друзья?
Поскольку убегать от собаки никакого смысла не было, я остановился, переводя дыхание, и ждал, пока Норд подскочил ко мне и, отчаянно махая хвостом, подпрыгнул и лизнул в щёку. Да, он был точно таким же, как и в призрачном состоянии, – значит, с ним всё получилось как надо? Но почему? В чём отличие? Или души людей и животных совсем разные? Тогда теории о переселении этих субстанций, получается, не верны и весьма ограниченны. А будь на месте Дмитрия кошка или другая собака, тогда что? Сложные вопросы, и сейчас точно было не самое уместное время, чтобы искать на них подходящие ответы. Самое главное, что я получил назад своего любимца точно таким же, как до смерти, а вот Жене и Наташе, разумеется, не повезло. Хотя, пожалуй, мне с этими новыми друзьями тоже. Но, в конце концов, они просто гости в этом мире, а я здесь дома – посмотрим, что из всего этого выйдет.
– Норд, вперёд! Давай доберёмся до людей! – воскликнул я, и мы заторопились к перекрёстку.
Странно получается – я так рассчитывал на чудесное позитивное окончание этого вечера, а в результате попал в какую-то весьма непростую ситуацию. Фактически на моих глазах умерли целых три человека, а Дмитрий – вообще совершенно случайно оказался рядом. Хотя нет, именно по моей несомненной вине, а не просто проходил мимо. Как теперь с этим жить? И самое, конечно, печальное, что вряд ли меня будут тревожить плохие воспоминания или мучить совесть, правда, непонятно за что. Что будет с Борисом и Верой Павловной? Невозможно сказать. А зачем им понадобился я? Тоже непонятно. В самом деле, то, что случилось там, на Трюфельном холме, не ведомо никому здесь, а вот моё убийство заведомо обратило бы самое пристальное внимание на этих пришельцев. Уверен, в этом у нежити вряд ли есть заинтересованность. Тогда зачем такой риск? Они должны прекрасно понимать, что если я кому-то расскажу правду, то мне никто не поверит. В чём же тогда здесь дело?
Достигнув перекрёстка, я снова оглянулся, и, несмотря на то что до преследователей сохранялось приличное расстояние, мне они показались почему-то гораздо ближе, чем раньше. Поэтому, не раздумывая, я выбежал на дорогу и тут же услышал пронзительную трель сотрудника ГАИ, раздражённо машущего мне своей полосатой палкой. Традиционно это был очень упитанный и вообще производящий внушительное впечатление человек в форме, которая почему-то постоянно ассоциировалась у меня с казацким или даже белогвардейским обмундированием. Он терпеливо дождался, пока мы окажемся рядом с ним, и я только сейчас обратил внимание на то, что иду по пешеходному переходу на красный свет.
– Лейтенант Волошин. Почему нарушаем? – пробасил он, быстро взметнув руку к фуражке.
– Извините, пожалуйста… Меня преследуют какие-то люди, поэтому я просто не обратил внимания на светофор.
– Да? Не знаю, насколько серьёзна та опасность, о которой говорите вы, а вот под колёсами могли точно погибнуть.
– Уверен, вы правы, и ещё раз прошу прощения. Могу я рассчитывать на вашу помощь?
– Конечно. Где они?
Я оглянулся, обвёл взглядом улицу и замер – ни Бориса, ни Веры Павловны не было видно.
– Так что? – в голосе гаишника начала сквозить какая-то насмешливость.
– Наверное, они увидели, что я подошёл к вам, и куда-то скрылись, – пробормотал я, чувствуя, что мои слова звучат как-то по-детски наивно.
