вся моя жизнь – сказка. Глупая, тоскливая сказка с несчастливым концом.
– Когда меня назначили в эти места участковым, – продолжил Аникеев, – я сразу этот дом приглядел. Люди отговаривали, как и тебя, наверное. Не послушал. Теперь я – часть этого дома, как крыльцо, или камин. И ты тоже, кстати. Вот и поедем туда. Тем более что меня там ждут.
– Кто ждет? – удивился я. – Моя жена, что ли?
Меня вдруг словно током ударило – как я до сих пор не вспомнил о Лене?!
Андрей Андреевич криво усмехнулся:
– Ты сходи к главе местного самоуправа и спроси насчет жены-то. Я ничего не хочу говорить, а то скажешь, что накаркал.
Я выскочил на улицу и через десять минут знал, что жена умерла тогда же, и тела – ее и дочки – с тех пор лежат замороженные в морге.
– Почему их не похоронили? – спросил я, задыхаясь.
– Скажите нам «спасибо»! – гордо проговорил глава. – Мы попросили. Знали ведь, что приедете. А то как-то не по-людски! Еле договорились! Хорошо, что заведующий моргом мой друг.
Когда я приплелся обратно, ничего не соображая, Аникеев встретил меня с видом человека, которому все было известно заранее. Мы еще выпили, на меня навалилась смертельная усталость, и я уснул.
Когда я проснулся, майор уже вовсю топил печь. Он вскипятил чайник и открыл консервы «Бычки в томате». После вчерашнего ломило голову и мучила жажда. Аникеев налил по стопке, мы выпили, закусили.
– Как будем решать с похоронами? – решил я посоветоваться с бывшим участковым.
– Никак, – огорошил он меня решительным и нелепым ответом.
– Не понял? – недоуменно протянул я.
– Заберем их с собой в Чертовку, – сказал Аникеев. И увидев мой непонимающий взгляд, добавил: – Ты думаешь, там нет кладбища? Там есть нечто получше. Когда я говорил тебе, что меня ждут, я имел в виду свою семью.
Я посмотрел на бывшего майора и решил, что у него начался рецидив.
– Ты считаешь, что меня опять надо в дом «ля-ля» вести? – словно прочитав мои мысли, спросил он. – Рано еще, я пока нормальный. Просто мне довелось в Чертовке пожить подольше твоего. Ты просто слушай и делай, что тебе говорят.
Его уверенность сломила меня, мы оделись, завели машину, которую он уже подготовил с утра, и поехали в морг. Я обратил внимание, что Аникеев предусмотрительно снял с «уазика» заднее сиденье, и там было достаточно места, чтобы погрузить трупы.
Заведующий моргом, карлик с большой шишкообразной головой и маленькими тонкими руками и ногами, встретил нас приветливо, как старых знакомых. Опытный Андрей Андреевич продемонстрировал ему мой паспорт, сунул денежную купюру в карман синего безупречно выглаженного халата и поставил в угол пластиковый пакет, где многозначительно звякнуло. Карлик взял регистрационный журнал, послюнявил палец, нашел нужный лист и записал шариковой ручкой нужный номер на ладони. Потом он щелкнул выключателем и повел нас в свое царство мертвых.
Найдя номера нужных шкафчиков, заведующий моргом выдвинул их поочередно. Я оцепенело глядел на своих родных. Горячие слезы обожгли кожу.
– Они? – спросил карлик, глядя на меня снизу вверх.
– Они, – выдохнул я, и комок нестерпимой горечи заполнил горло. Я старался не смотреть в лица жены и Верочки, но глаза помимо моей воли неумолимо возвращались к ним, моим самым близким людям. Их кожа была белая, как снег, с синеватым отливом, глаза закрыты, и я все время с ужасом думал, что в следующее мгновение они откроются, и тогда я точно умру на месте.
– В чем будете забирать, гробы привезли? – деловито спросил карлик.
Я растерялся, так как об этом даже не подумал. На помощь пришел майор. Он вытащил и расстелил черные пластиковые мешки, застегивающиеся на «молнию». Один мешок был большой, другой поменьше.
– Запасся, когда в милиции работал, – гордо проговорил Аникеев, и, видя мое замешательство, предложил: – Ну что, давайте грузить.
С трудом проглотив застрявший комок в горле, я стал помогать майору. Засунув трупы в мешки, мы понесли их наружу. Если с маленьким мешком проблем не возникло, то большой уместился в машине только по диагонали. Андрей Андреевич захлопнул задний бортик, и мы поехали. Заведующий моргом тактично вышел нас проводить и помахал на прощание.
Бывший участковый специально не стал включать в машине печку, и стекла сразу обледенели. Он дышал в лобовое стекло перед собой, всматривался в образующуюся дырочку и умудрялся при всем при этом еще и рулить на достаточно высокой скорости. Я вспомнил, как вот так же трясся, вместе с гробом, когда ехал хоронить Пелагею Герасимовну, и слезы снова потекли из моих глаз.
Вскоре мы подъехали к проклятому «Алексеевскому хутору», и вот я у злополучного дома.
Стены здесь также были покрыты инеем, как и в доме участкового. Мы натаскали дров, угля и растопили обе печи и камин. Трупы продолжали лежать в машине. Аникеев сразу приступил к делу:
– Давай я сразу тебе покажу здешний подземный город.
Он прошагал за лестницу, крутанул выключатель, откинул люк, и мы полезли в подвал.
Андрей Андреевич удивительно быстро нашел заветную железную дверцу, которая вела вниз. Как ни странно, но теперь она открылась легко, издав протяжный железный скрежет. Мы начали спускаться по скользким ступеням. Электричества здесь не было, но на стенах висели масляные светильники. Майор, по-видимому, бывавший здесь не раз, нащупал в углу факел, зажег его и пошел вперед. Языки коптящего зловонным дымом пламени выхватывали из темноты тоннель арочного типа, выложенный из темного щербатого кирпича. Мы спускались все ниже и ниже, поворачивая то направо, то налево. Стало заметно холоднее. В ноздри проникал густой запах сырого плесневелого камня. Наверное, так должна пахнуть сама Смерть.
Коридор привел нас к еще одной двери. Аникеев открыл ее, и ад предстал перед моими глазами. В огромном помещении находились мертвецы. Много мертвецов. Полуистлевшие, с торчащими костями и сломанными ребрами и безмолвно раскрытыми ртами, которые зияли как раны, они были повсюду, прикованные к стенам массивными железными цепями. Из груди некоторых торчали деревянные, потемневшие от времени колья. Бывший майор подошел к ним ближе, и один мертвец, с остатками высохшей плоти и пучком волос на голом черепе, встал, покачиваясь. Безотчетный ужас охватил меня при виде этого, и я вцепился в плечо Аникеева.
Мертвец, обтянутый потрескавшейся пленкой кожи, бросился на нас, щелкнув зубами. Но железный ошейник с цепью отбросил его назад. Я вскрикнул, а Аникеев рассмеялся скрипучим смехом и подошел к столу. На нем лежал старый тройной железный крест на кожаном ремешке. Майор взял крест и протянул мне:
– Если его надеть, тебя не тронут. Вроде бы от барина осталось – он здесь над крепостными опыты ставил.
Аникеев распахнул полушубок, рванул ворот рубашки и продемонстрировал мне такой же крест. Я вспомнил слова знахарки и надел крест на шею. Не зря говорят: «Всему свое время». Только сейчас я понял – мне не удавалось раньше сюда попасть по одной простой причине: без участкового я бы здесь сгинул.
Мы вышли из этого жуткого помещения и пошли дальше. Стены были покрыты толстым слоем инея, а на потолке мерцали кинжалообразные сосульки.
– Я читал его записки, – сказал мне Аникеев, чуть оборачиваясь, – не помню, положил я это в папку или нет. Это место существовало задолго до Чертова. Все это создали древние языческие жрецы, а барин обнаружил случайно. Впрочем, конечно, не случайно. Это место притягивает всех, кого хочет притянуть, и каждому устраивает праздник чудес. Этот дом ждал меня, потом – тебя, завтра заманит еще кого-нибудь. Главное в другом. Себе мы уже не принадлежим, это точно. И идолы смерти тут ни при чем, поверь.
Коридор повернул направо, и я, ведомый Аникеевым, очутился в самой настоящей Галерее Мертвых. Там были ниши, и в них сидели мертвецы. Мы шли мимо, а они провожали нас стеклянным взглядом. Бывший майор остановился, сжимая в руках факел, и из темноты материализовались три фигуры.
