сарказма. – Я так и делал на протяжении уже нескольких лет. Срывал дьявольские планы, а дальше что? – Он снял очки и стал выглядеть еще более отталкивающе. – Все это растягивалось на неопределенный срок, а ведьма заманивала сюда всех новых людей. Если у вас будет желание, а также возможность, то загляните, пожалуйста, в погреб. Вход около столовой, за лестницей. Просто я решил, что этот Новый год будет последним. Мне не нужно бессмертие, да и серебро для умерщвления нечисти, если честно, почти закончилось. Очень хочется, прежде чем умереть, увидеть свою дочку, обнять выздоровевшую жену, хотя на последнее я не надеюсь.
Последнюю фразу он проговорил очень тихо, после чего быстро покатил по коридору. Потом резко затормозил и развернулся:
– Один невинный вопрос. У вас секс был?
– В каком смысле? – пробормотала Алексеева, чувствуя, что ее лицо заливает краска.
– В прямом. Я, кажется, русским языком спрашиваю: половой контакт имел место быть сейчас? – Борис говорил, явно волнуясь.
Девушка замялась, и инвалид все понял.
– Без презерватива?
Женя опустила голову.
– Фифти-фифти, – заключил хозяин дома.
Алексеева посмотрела вопросительно, и инвалид перевел:
– Пятьдесят на пятьдесят, что вы тоже подвергнетесь мутации.
– А вы и рады? Хотите, чтобы я стала похожей на вас? Вам все равно, убьют нас или нет! – срываясь на крик, гневно топнула ногой Женя. – Да вы просто выжидаете, хотя сами говорили про какой-то шанс, если мы будем вас слушать. Когда Саше ногу Бакунин резал, вы же знали, что это не поможет! И просто глумились над нами!
Борис снисходительно молчал, поглаживая крест. Успокоившись, девушка судорожно сглотнула и, запинаясь, спросила:
– А в кого… в кого я могу превратиться?
– В кого угодно. Хоть в летучую мышь, – ответил Борис. – Матушка-природа на выдумки сильна. Все зависит от того, успела ли сперма поменять генетический код. Это уж как вам повезет. Один человек совокупляется без предохранения с носителем СПИДа – и заболевает, а другому хоть бы хны.
Он помолчал, потом продолжил:
– Теперь отвечу по порядку. Если бы я настоял не чистить рану вашему другу, вы бы обязательно обвинили в случившемся меня. Поэтому у меня даже в мыслях не было над кем-то издеваться. Насчет послушания… Вам еще Андрей Андреевич говорил, чтобы не ходили без особой нужды ночью на улицу. А вы поперлись. Могли бы в кастрюльке воду подогреть да над тазиком подмыться! Так что вините во всем только себя. В койку к вашему другу я вас, кстати, тоже на аркане не тащил. А то еще будете упрекать меня в том, что не предупредил насчет возможной мутации.
Женя открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, беспомощно сжав маленькие кулачки. Все, что говорил прокаженный, выглядело достаточно убедительно. Борис вздохнул и подвел итог:
– Его Величество Случай все расставит по местам. Ничего просто так не случается. Как говорил булгаковский Воланд, «…кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится». Война план покажет. Все-таки надеюсь, что ведьму в ближайшее время удастся одолеть. Между прочим, – хозяин дома кивнул в сторону лестницы, – внизу как-то тихо. Странно очень. По идее, там должна идти битва между мутантом и вашими товарищами.
В столовой на первом этаже, за столом, поодаль друг от друга сидели Максим и Сергей. Какое-то время молодые люди хранили хмурое молчание, исподлобья бросая друг на друга недоверчивые взгляды, затем Макс не выдержал:
– Слушай, Бакунин! Можно прямой вопрос? Почему ты меня так ненавидишь? В конторе это было непринципиально. А здесь… Может, сдохнем сегодня или завтра… Просто интересно.
Тот задумался:
– Хорошо, что ты спросил. Психологическая несовместимость – абстрактное понятие, хотя даже космонавтов на это дело проверяют. Если сказать проще, то возьмем наш офис. Вот выходил ты, к примеру, в сортир, а я радовался, что тебя нет рядом. Говорю, как есть. Меня раздражало все: твои компьютерные стрелялки, серьга в ухе, туалетная вода, сумка, как у школьника. Глупо, конечно. Почему говорю об этом в прошедшем времени? Потому что сейчас уже не раздражает. Только здесь я понял, что, скорее всего, ненавидел не тебя, а себя.
Сергей закурил и продолжил:
– В свое время мы с друзьями для самоутверждения уничтожили семью бомжей. Среди них был ребенок, совсем маленький. И все это дерьмо я спрятал внутри себя глубоко-глубоко. Ты убивал на экране, такой чистенький и благополучный, как мне казалось. А я убил реально. Ты своими виртуальными ужасами поднимал муть со дна моей души. Вот такие дела. Самое интересное, что, похоже, из всей нашей компании только Кровавый Макс – не кровавый. Выясняется, что у всех нас, кроме тебя, есть свои «скелеты в шкафу». Как будто кто-то специально отбирал в эту фирму сотрудников с темным прошлым.
– Спасибо за откровенность. – Фирсов встал из-за стола. – Я всегда чувствовал, что ты терпеть меня не можешь, и старался отвечать тем же. Хотя, если честно признаться, мне этого и не всегда хотелось. Пойдем подышим на улицу, а то здесь уже от курева воздух синий.
Они вышли на крыльцо. От свежего морозного воздуха кружилась голова. Уже светало, и мягкий свет струился между ветвей берез, росших около забора, окрашивая их в нежно-розовый цвет.
– Красиво, – заметил Сергей голосом, лишенным каких-либо эмоций.
– Не то слово, – в тон ему отозвался Максим.
И обоим стало как-то легче на душе. Вдруг из конюшни донеслось ржание и фырканье лошади. Бакунин вспомнил ночной кошмар, когда кобыла валялась дохлая в стойле, и в ушах снова прозвучали слова инвалида о том, что ведьма может вселиться хоть в ту же лошадь. Стало не по себе, и он предложил вернуться в дом.
Они вновь сели за стол.
– Давай долбанем по стопке, с морозца, – предложил Максим. – А потом ты как знаешь, а я пойду подремлю.
Сергей потянулся за бутылкой и вдруг застыл на месте: по лестнице на подгибающихся ногах спускалась Алексеева, с искаженным в панике лицом. Следом за ней, цепляясь руками за перила, съезжал на коляске инвалид. Ружье висело у него на шее и раскачивалось в такт движению.
Бакунин поперхнулся и закашлялся, у Фирсова отвисла челюсть.
– Женя, что случилось? И где Сашка? – спросил, откашлявшись, Сергей.
– Ребята! – запричитала девушка. Она подбежала к ним, смеясь и плача одновременно. – Вы живые! Живые ведь, правда? – спросила она, шмыгая носом.
– А почему мы должны быть мертвыми? – ошалело ответил вопросом на вопрос Сергей.
– Разве, кроме вас, тут никого не было? – подключился к разговору Борис.
– Нет, – сказал Макс и наморщил лоб. – Вообще-то мы выходили во двор минут на двадцать.
Ни слова не говоря, хозяин дома покатил куда-то за лестницу. Что-то хлопнуло, и он вернулся озадаченный.
– Скорее всего, он скрылся в подвале, – сказал он задумчиво. – Точнее, в погребе. За лестницей вход, и крышка люка открыта. Я ее закрыл и запер на замок. Но это его не остановит, если вдруг он захочет вернуться. Но, полагаю, некоторое время мутант там проведет. Там есть пища.
– Какой мутант? Какая пища? Вы что, шутите? – спросил с негодованием Бакунин.
– Жизнь может быть шуткой, и наоборот, – с видом мыслителя заметил Борис. – А если сомневаетесь в моих словах, спросите у вашей подруги. Ну, да ладно! Короче, случилось то, чего я боялся, хотя я предупреждал вас. Ваш друг после укуса мертвяка превратился в звероподобное существо и съел бы барышню, если бы не я. Вам просто повезло, что вы отлучились, – инвалид развел руками, – иначе бы он вас сожрал. Ему сейчас мясо нужно. Не хотел я раньше времени говорить, но, думаю, этот час настал.
– Ну? – в один голос спросили Максим с Сергеем.
– В погребе лежат трупы, ваши предшественники. Андрей их сначала закапывал, а потом, по моей
