Александр Варго
Пролог
В сумраке уходящего дня в глубоком кресле сидел человек, на вид лет семидесяти. Даже недостаток света не мог скрыть жестоких, глубоко посаженных глаз. Лицо, изрезанное морщинами, было напряжено. Он вспоминал те дни, когда был молод, то время, когда не знал о своей Силе. Те дни, когда он не был так одинок. Когда многие из тех, кого он знал, были еще живы. Живы!
Теперь умирал и он. Это было неизбежно. Результат Отдачи. Он так и не научился обращаться с Силой, но вот результат Отдачи видел воочию. Правда, уже одним глазом. Он посмотрел на свои руки, скрученные артритом. Кашель начал душить его. Глаза наполнились слезами. Он вытер губы и посмотрел на салфетку, всю в бурых пятнах. И это в тридцать лет.
Теперь он не знал, сколько еще протянет. Час? Два? Сутки? Пока не знал. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что его состояние не было результатом синдрома Вернера или прогерии. Он понял это, когда ему в руки попала книга, лежащая на полу у кресла. Голубая глянцевая обложка подмигнула ему в лучах заката.
Вдруг раздался звук разбиваемого стекла. Камень размером с кулак влетел в окно и с глухим стуком упал на пол.
– Сдохни, мерзкий колдун!
Он знал – выгляни он сейчас на улицу, никого не застанет. Его боялись. Его ненавидели и боялись. Он хищно оскалился. Его считали колдуном. Доля правды в этом, конечно, была. Ведь он обладал Силой! Силой, возможности которой безграничны.
Мужчина встал и подошел к зеркалу. Единственное целое зеркало было завешано белой простыней. Однажды, после очередного использования Силы, он мимоходом увидел свое отражение. Он и раньше замечал, что лицо как-то осунулось, волосы стали реже, но тогда ему показалось, что он состарился лет на десять. С тех пор он закрывал зеркало. Иногда он подходил к нему и, не решаясь сдернуть ткань, уходил. Сегодня же он решился, и простыня медленно опала к его ногам. Он даже не сразу понял, что отражение принадлежит ему. На него смотрел глубокий старик. Высокий лоб пересекали борозды-морщины. Кустистые брови нависали над маленькими злыми глазками, ввалившимися настолько, что, казалось, на него смотрела пустота глазниц черепа. Крючковатый нос свисал над тонкими бескровными губами. Вот и все, что он хотел узнать. Он выглядел точно так же, как и чувствовал себя. А чувствовал он себя как развалина.
Старик прошел назад в зал, даже и не подумав накинуть простыню на зеркало. Какой смысл? Он сел в кресло и включил телевизор. Блики сменяющихся картинок забегали по уродливому лицу. Он сидел; его взгляд был устремлен мимо предметов, куда-то вдаль. Губы шевелились; казалось, старик говорит с видимым только ему собеседником. Руки судорожно перебирали деревянные четки. Он уже и не помнил, откуда они у него, но теперь ему казалось, что они всегда были с ним.
«Один раз – последний», – подумал старик.
Нет, он не стал добрее и терпимей к ближним. Он все так же ненавидел людей. Все так же ему хотелось давить их, как червей. Как снующих тараканов. Взять тапку и ударить в самую гущу этих суетящихся существ. Он бы обязательно так и сделал, но ничто не длится вечно. И вместе с жизненной силой уходит Сила. Божья, Дьявольская или Волшебная? Он не знал, как назвать свой дар (да и дар ли это?), но то, что он умирает, мужчина ощущал на своей, как говорится, шкуре.
Он посмотрел на книгу у своих ног. Теперь она подмигивала ему чаще. Блики от телевизора плясали на зеркальной поверхности обложки. Он со злостью пихнул ее ногой. Та отлетела и ударилась о стену. Он ненавидел и книгу. Прочитал ее пять раз и все равно вляпался в дерьмо!
Жена предала его. Предала! Человек, который всегда сам боялся быть обманутым, предал его!
«Если я узнаю, что ты где-нибудь на стороне ищешь утешения, – вспомнил старик слова женщины, – я… я уйду от тебя».
Сука! А на деле это она искала утешения, это она… Конец их по делам их! Предала и поэтому должна заплатить! Он намеренно оставил ее напоследок. Он знал, что, убивая эту продажную тварь, убьет и себя, но его это уже не волновало. Процесс старения стал необратимым, но… Но конец их по делам их.
Старик начал что-то нашептывать себе под нос. Вдруг он выкрикнул какие-то слова и замолчал. Где-то завыла собака. Он обмяк в кресле. На сером лице появилась едва заметная улыбка. Веки опустились, закрывая звериный взгляд. К первой собаке присоединились еще две. Не выпуская из рук четок, мужчина стал ждать. Он должен будет почувствовать. Что-то должно появиться внутри.
Пока там было пусто.
Глава 1
В кабинете не было ничего лишнего. Обстановка способствовала рабочему процессу. Анжела осмотрела собравшихся подчиненных. Это было одним из ее бзиков – выискивать какие-либо детали, элементы одежды, могущие так много рассказать о хозяине. Хотя о каждом из них она знала все. Собравшиеся в ее кабинете люди были как на ладони. И это не могло не радовать. Анжела, конечно, не президент государства и до переворота здесь вряд ли дело дойдет, но у заведующей магазином тоже могут быть недоброжелатели и завистники. Именно поэтому Бабурина и наблюдала за своими подчиненными, именно поэтому Анжела и была начеку.
Элла Фигурнова – женщина лет тридцати, очень ухоженная, любящая экстравагантно одеваться. Вообще постоянно привлекает к себе внимание, и не только мужчин. Было чему позавидовать. «Рядом с такой ни один мужик не устоит», – подумала Анжела.
Вера Михайловна Гущина – безобидная болтушка. Благодаря ей Анжела знала все обо всех. Леся Чалова – милая девушка, но не более. Хотя… Бабуриной иногда казалось, что была у нее какая-то тайна, но вряд ли она касалась Анжелы. Игорь Талалаев – молодой, исполнительный и очень симпатичный человек. Порой его исполнительность была очень навязчивой, но Анжела к этому привыкла.
Вертихвостка, болтушка, девушка-тайна и подлиза не могли помешать ей в полной мере почувствовать себя бессменным руководителем. За свое место она могла быть спокойной, но и доверить вести дела в свое отсутствие никому из них было нельзя. Пока год назад к ним не устроилась Лариса Середа. Она, пожалуй, стала единственной, на кого Бабурина могла положиться. И то лишь только потому, что Лариса не проявляла никакого интереса к должности заведующей магазином. Именно по этой причине Анжела и оставляла девушку за себя. Приставка «и.о.» прикрепилась к Середе намертво.
Анжела встала. Голоса стихли.
– Ну, все, ребята, можете идти работать. Кстати, все пригласительные получили?
Фигурнова фыркнула. Кто бы сомневался! Ей пригласительный наверняка генеральный лично выдал.
– Да, да, – закивали подчиненные.
– Тогда прошу всех по рабочим местам. – Анжела снова села за стол, поправила волосы, убранные в конский хвост.
Когда за последним посетителем закрылась дверь, она встала и подошла к большому, во весь рост, зеркалу. После лицезрения Эллы Фигурновой это становилось обязательной программой. Черные длинные волосы убраны в хвост. Минимум макияжа. Темно-синий брючный костюм сидел хорошо, но не было того шика, как…
«Нет, я же начальник. Мне нельзя одеваться, как…»
На языке крутилось слово «шлюха», но она мысленно одернула себя и уже вслух произнесла:
– Вертихвостка.
Каждая женщина хочет привлечь к себе внимание мужчин, тем самым вызвав зависть у женщин. Каждая. Только каждая по-своему.
«Может, и я таким образом привлекаю к себе внимание».
Ох как хотелось надеть вечернее платье, сделать красивую прическу! Три года назад на свадьбе… на собственной свадьбе у Анжелы было хоть что-то стоящее на голове. А потом обыденность и серость. Вместо прически – хвосты, вместо платья – деловые костюмы. Стоп. Завтра десять лет сети магазинов «Семья». Корпоративная вечеринка, так сказать.
– И у меня есть пригласительный. – Анжела улыбнулась своему отражению. Надо заметить, недурному отражению.
