– Вот непруха, – сокрушался милиционер, – городской, как назло, глухо молчит. А на счету три копейки осталось – заплатить все руки не доходили… Да и хрен с ним, пусть отключают. – Он поднес мобильник к уху.
Дежурный по райотделу очень долго не отвечал, а взяв наконец трубку, нервно посоветовал Алексею не паниковать и спокойно болеть дальше.
Участковый озадаченно присел к столу, не замечая, что стряхивает пепел мимо пепельницы. Роман подвинул ближе к нему наполовину заполненный окурками прозрачный куб из толстого стекла и спросил:
– Как думаешь, там, на улице, кто они такие? И чего на всех подряд кидаются?
Но вместо неопределенно пожавшего плечами товарища ему ответила как обычно неслышно вошедшая в кухню мать:
– Потому, что они вампиры.
– Кто?! – в один голос переспросили огорошенные друзья.
Ольга горько улыбнулась, глядя на их вытянутые от изумления лица. Вынула из пальцев Алексея наполовину выкуренную сигарету и жадно затянулась.
– Девочке повезло. В аварии она почти не пострадала, не считая разбитого носа и, может, легкого сотрясения. Сознание потеряла скорее от страха. Я дала ей успокоительное. Пока она спит, слушайте, во что мы все вляпались…
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, предупредив только одного игумена, секретаря епархии, ранним утром прибыл в Лавру из загородного санатория, в котором проходил реабилитацию после сердечного приступа. Ненадолго задержавшись в рабочем кабинете, где сделал всего один короткий звонок со стоящего особняком красного старомодного телефона без диска для набора номера, он в одиночестве неторопливо спустился на первый этаж. Чуть подволакивая ноги, прошел через загроможденную пыльным хламом кладовую, скудно освещенную единственной лампочкой в жалкие сорок ватт. Позвякивая внушительной связкой ключей на железном кольце, отпер малоприметную дверь и по потайной лестнице спустился в сводчатый, чисто выметенный подвал.
В расположенной гораздо ниже уровня земли просторной келье с гладко оштукатуренными стенами из мебели были только стол и два жестких стула. Митрополит перекрестился на большую икону в золотом окладе и тяжело опустился на стул, пытаясь отдышаться. Врачи еще запрещали ему заниматься делами, но сложившаяся чрезвычайная ситуация потребовала личного присутствия.
Через пару минут тишину нарушил негромкий стук в дверь, и в помещение шагнул среднего роста худощавый монах лет тридцати, облаченный в новенькую рясу. Первым делом перекрестившись на образ, он склонился в глубоком поклоне, а затем, опустившись на колени, поцеловал протянутую руку. Завершив ритуал, неуловимо-текучим движением вскочил и, повинуясь жесту, сел на свободный стул.
Предстоятель выдержал паузу и, едва двигая бледными губами, слабо спросил:
– Ты уже в курсе проблемы?
Собеседник, коротко кивнув, опустил глаза:
– Да, отче.
Митрополит побарабанил тонкими желтоватыми пальцами по столу и неожиданно окрепшим, низко рокочущим голосом с нажимом продолжил:
– Нам крайне, не побоюсь сказать, жизненно важна объективная информация. Подобного прорыва тьмы не случалось с позапрошлого века, когда пробудившееся в центре Европы чудовище объявило себя румынским графом Дракулой. Но тогда не было современных средств телекоммуникации, и панику удалось погасить, издав большим тиражом спешно написанную Стокером книгу. Ныне подобный вариант не пройдет. В запасе у нас не то что дни, часы.
Монах задумчиво потер неестественно для его сана гладко выбритый подбородок.
– Светские власти осведомлены?
Откинувшийся на спинку стула архиерей отрицательно качнул головой:
– Как ты думаешь, что первым делом постараются сделать военные, узнав истину?
Инок криво усмехнулся:
– Известно что… Как водится, не оценив степени опасности, первым делом попытаются использовать кровососов в качестве оружия. В результате мы получим целую армию, сплошь состоящую из вампиров. Нейтрализовать ее будет невероятно сложно… если вообще возможно.
– Верно мыслишь, – тяжело вздохнул митрополит. – Если узнает хотя бы один непосвященный – все, шила в мешке не утаишь. Поэтому тайное всегда должно оставаться тайным… Теперь непосредственно о твоей задаче. Ты сегодня же должен проникнуть на темную территорию и вернуться максимум завтра к вечеру. А я пока постараюсь удержать горячие головы от необдуманных шагов… Но, повторюсь, все висит на волоске. На этот раз зло оказалось изворотливее, сумев ударить неожиданно. У нас осталось не так много воинов веры, и, чтобы собрать их, требуется время, которого нет.
Монах, сверкнув глазами, впервые в упор взглянул на предстоятеля.
– Благословите, отче, и я один доберусь до главной твари. Вы же знаете, мне это по силам.
В ответ митрополит, неожиданно налившись темной кровью, гневно грохнул кулаком по столу.
– Даже не мысли проявить дурную инициативу! Запомни, от тебя требуется только разведка! – И, переведя дух, прошептал, доверительно наклонившись к собеседнику: – Пойми, у нас нет права даже на единственную ошибку. Слишком велика ставка…
Огромный «Ан-12» с натужным ревом тяжело оторвался от взлетной полосы. Его экипаж состоял из бывших пилотов военно-транспортной авиации, налетавших на подобных машинах не одну тысячу часов. Не желая окончательно расставаться с небом после увольнения в запас, они пристроились в особый отряд по разгону облаков.
Каждый их вылет обходился бюджету города в кругленькую сумму, поэтому два оборудованных специальной техникой самолета большую часть времени проводили на земле. Однако сегодня, как в старые добрые времена, ветераны были подняты по тревоге. Необычно плотный туман, накрывший прилегающий к аэропорту район города, парализовал работу не только авиатранспортного предприятия, но и вызвал многочисленные дорожно-транспортные происшествия на Московском шоссе, где движение фактически остановилось.
Когда, вопреки прогнозам синоптиков, непроницаемая пелена, вместо того чтобы к началу одиннадцатого, как положено, благополучно растаять, лишь продолжала густеть и расползаться все дальше и дальше, руководители авиакомпании после экстренных консультаций с городской администрацией решились на крайние меры.
Отставной подполковник, командир экипажа воздушной цистерны с химикатами, взлетал с нехорошим предчувствием. С одной стороны, для него всегда было радостно лишний раз подняться в небо. Но мало того, что этот полет готовился в лихорадочной спешке, так еще и работать на этот раз предстояло на сверхмалых для этого типа самолетов высотах. Хотя несколько упрощало задачу отсутствие гражданских бортов, заранее направленных диспетчерской службой для посадки в аэропортах-дублерах.
Молочно-белая клякса тумана напоминала выброшенную на берег и содрогающуюся в предсмертной агонии невероятных размеров медузу. Второй пилот с удивлением качнул головой:
– Первый раз такое вижу. Торфяники, правда, похоже горят. Но там дым синий и хвостом по ветру тянется. А здесь будто кто изнутри держит. – Он повернулся к командиру. – Думаешь, поможет наш одеколон?..
Тот неопределенно пожал плечами:
– Кто ж его знает? – И запросил в переговорное устройство: – Штурман, высота тумана?
– Двести пятьдесят по всей площади пятна. Ровненько, как ножом срезали, – не пользуясь внутренней связью, перекрывая мерный гул двигателей, гаркнул сидящий в прозрачном носу самолета великан в туго натянутой на плечах видавшей виды кожаной куртке.
