– Ну что ж, давайте-ка для начала с пятисот попробуем, – принял решение командир, укладывая самолет на правое крыло…
После двух заходов вдоль и поперек продолжавшего как ни в чем не бывало медленно клубиться туманного поля первый пилот снова запросил штурмана о высоте и плотности метеообразования. Выслушав обескураженный доклад об отсутствии положительной динамики, получил у диспетчера разрешение на рискованный маневр и снизился до трехсот метров.
Тяжелая машина, вспарывая белесую муть всеми четырьмя винтами, неслась в опасной близости от земли, щедро выливая содержимое баков. И туман дрогнул, стал широкой полосой растворяться за хвостом самолета.
– Есть, командир! Пошел процесс! – радостно завопил штурман. – Еще пару заходов, и дело в шляпе!
Летчик, поднимаясь для очередного разворота, незаметно перевел дух. Но когда он вновь опустился до рабочей высоты, случилось немыслимое. Прямо по курсу перед самым носом самолета из кипящего марева вырвалось несметное количество угольно-черных точек. Все произошло настолько стремительно, что отчаянный крик второго пилота: «Ручку на себя, командир!!! Поднима-а-а-ааа-й!!!» – совпал с барабанной дробью по фюзеляжу.
Невероятным образом занесенные на невозможную для них высоту сотни летучих мышей, при скорости самолета в четыреста пятьдесят километров в час, зенитными снарядами навылет пробивали остекление кабины и, что самое страшное, жадно всасывались воздухозаборниками двигателей, один за другим вспыхивающих и захлебывающихся. Моментально потерявший управление, объятый пламенем тридцатитонный «Ан-12», стремительно теряя высоту, насквозь протаранил оказавшуюся на его пути новенькую девятиэтажку на окраине микрорайона с беззаботным названием «Простоквашино»…
Закончив долгий рассказ, Ольга воткнула дымящийся окурок в доверху набитую пепельницу. Потом распахнула окно, впуская в кухню перемешанный с клоками продолжавшего густеть тумана низкий гул барражирующего над самыми крышами тяжелого самолета.
Вообще-то, она старалась не курить при сыне, на дух не переносящем табачного дыма, но сегодня было не до церемоний. В результате за три с половиной часа от двух пачек «Винстона», хранившихся в заначке у Алексея, осталось всего три сигареты.
Окаменевшие парни сидели с вытянутыми лицами, пытаясь заставить себя поверить в немыслимое, до основания разрушающее с младых ногтей вбитые каноны о принципах построения мирового порядка. Они были бы готовы еще безоговорочно принять реальность существования Христа, благо православная религия за последние полтора десятка лет вновь стала неотъемлемой частью жизни. Но вампиры…
Повисшее тягостное молчание нарушило шарканье подошв по стертому паркету, и на кухню вышла зябко кутающаяся в прихваченное с кровати покрывало выуженная из разбитой «Мазды» девчонка. При ближайшем рассмотрении друзья не смогли не отметить про себя, что ее хорошенькую мордашку не испортил даже опухший после жесткого контакта с подушкой безопасности нос.
Окинув взглядом скудную обстановку и брезгливо скривив губы, гостья процедила:
– Вы кто вообще такие? И какого черта затащили меня в этот гадюшник? Имейте в виду: хоть пальцем до меня дотронетесь, и мой отец вас в порошок сотрет.
Роман, еще не привыкший к тому, что дороже всего всегда приходится платить как раз за добрые дела, в возмущении шумно втянул воздух, готовясь разразиться гневной тирадой. Но вдруг, сбивая его, гудение двигателей самолета оборвалось серией гулких хлопков. А спустя всего полтора десятка секунд дом ощутимо, словно от подземного толчка, качнуло. В резонанс оконным стеклам сначала звонко тренькнула посуда в серванте, и лишь потом по барабанным перепонкам больно ударил оглушительный грохот мощнейшего взрыва.
Роняя покрывало, девчонка испуганно присела в дверях, потешно прикрыв голову руками. Роман инстинктивно пригнулся, а Ольга, вздрогнув и ощутив противную слабость в ногах, как подрубленная рухнула на табуретку.
Лишь более опытный Алексей, сразу сообразивший, что произошло, вмиг посерел и, с трудом справляясь с онемевшими губами, еле слышно произнес: «Это кабздец…»
Первой, как ни странно, пришла в себя гостья. Как ни в чем не бывало, подхватив с пола покрывало и набросив его на плечи, с любопытством спросила:
– А это еще что за фигня? Теракт, что ли? – И осторожно пощупав разбитый нос, резюмировала: – Во, попала…
Вцепившийся побелевшими пальцами в стол участковый обжег ее недобрым взглядом:
– Какой, на хрен, теракт, дура? Самолет грохнулся, неужели не понятно?! – Он закрыл лицо ладонями и глухо продолжил: – Похоже, на жилые дома упал… Боже, какое же там сейчас месиво!..
– Сам дурак, – огрызнулась девчонка. – В конце концов, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
Тут с места вскочил Роман. Оттолкнув ее с дороги плечом, бросился к выходу из квартиры.
– Назад!!! – в один голос взвыли Ольга с Алексеем, а отброшенная к стене девушка, растирая ушибленную руку, лишь злобно прошипела ему вслед: – Дебил…
Кнутом хлестанувший окрик осадил Романа. Уже схватившись за дверную ручку, он порывисто обернулся и, безумно сверкая глазами, не своим голосом заорал:
– Там люди гибнут!!! Им же помощь нужна!!!
В ответ обреченно уронившая руки Ольга устало произнесла:
– Сынок, ты им уже ничем не поможешь. Только себя понапрасну погубишь. Забыл, кто сейчас на улице хозяйничает?
Еще какое-то время, тяжело дыша, Роман возмущенно хлопал ресницами. Но, остыв, по-стариковски ссутулился и, подволакивая ноги, вернулся на кухню. Вытащил из-под стола скрипнувшую ножками по полу табуретку и поставил перед девчонкой. Буркнув: «Присаживайся», – отошел к окну и застыл, уставившись невидящим взглядом в непроницаемую белую муть за стеклом.
Ольга шагнула к сыну, успокаивающе погладила по плечу. Затем повернулась к напряженно опустившейся на край сиденья девушке и мягко спросила:
– Тебя как зовут, деточка?
– Вика. А что? – передернув плечами, капризно поджала губы девица, судя по всему, недовольная обращением «деточка».
– Да нет, ничего, – вздохнула Ольга. – Ты хорошо помнишь сегодняшний день?
– А чего тут помнить? – фыркнула девица. – Поднялась с утра пораньше и рванула на пикничок. Тусовка классная намечалась. А придурок-мент на трассе, – Ольга с Алексеем многозначительно переглянулись, – взял и завернул меня в объезд через какое-то убогое Колпино. Туман еще этот идиотский… Короче, светофор я успела проскочить под желтый, и… все, – девушка запнулась и обвела присутствующих удивленным взглядом, – дальше ничего не помню. Как же это, а?
– Вот как раз за светофором фура точно в лоб твоей тачиле и влетела, – встрял Алексей. – Благодари Бога, что вообще жива осталась. Не иначе как в рубашке родилась. И еще – я, между прочим, милиционер, так что язык не очень-то распускай.
– То-то я и вижу: с тем, деревянным на трассе, прям-таки одно лицо, – ничуть не смутившись, съязвила девчонка. – Так вы это, хотите сказать, что типа спасли меня, да?
– Выходит, – примирительно улыбнулась Ольга и кивнула в сторону Алексея. – Вот он-то тебя из машины и вытащил.
– Да еще по дороге от кровососов, рискуя жизнью, отбивал, – мрачно добавил продолжавший стоять к ней спиной Роман. – Только что-то благодарности не видно.
– Каких еще кровососов? – возмутилась Вика. – Ты чего меня паришь?.. А насчет благодарности – не переживайте. Мой папа очень большой человек. Если все было, как говорите, денег не пожалеет.
После этих слов Роман все же обернулся и, смерив ее презрительным взглядом, обратился к Алексею:
