считал, что этот предмет мебели одушевленный), никого не было. Сыч развернулся и сел. Легкая дрожь пробежала по всему телу. Гришка расслабился, положил руки на подлокотники, откинулся на спинку и закрыл глаза. Несмотря на это, Сыч видел комнату почти как при дневном свете. Он открыл глаза. Кромешная тьма окутала его и кресло. Сыч снова закрыл глаза, и комната засияла. Трещины и царапины на стенах начали светиться. Гриша не мог оторвать глаз (черт возьми, закрытых глаз!) от этого видения. Ему почему-то казалось, что это делает кресло. Он встал и открыл глаза одновременно.
– Так уж и быть, дружок, я беру тебя, – произнес Гриша и только теперь заметил провода, уходящие в стену.
Вот в чем секрет. Может, это какое-нибудь 4D-кресло? Гришка подошел к стене, ощупал ее. Дверь была подперта каким-то ящиком. Он с силой оттолкнул его и открыл дверь. То, что предстало его взору, едва не разочаровало. Сплетение проводов, покореженный металл – все это не подлежало восстановлению и не могло работать прямо сейчас. А ведь кресло работало!
Сыч перевел взгляд вправо и облегченно вздохнул. Он, не будучи электриком, понял, что это чудо- кресло работает от генератора, и, судя по запаху, бензинового. Все! Он решил. Кресло и генератор берет себе, даже если придется отдать всю выручку с цветмета, который словно паутина свисал повсюду в этой комнате.
– Эй, Сыч! – окликнул его Тимофей Грошев.
– Тима, иди ко мне, – позвал Гришка.
Тимофей вошел, скинул с плеча лом и присвистнул. Гриша проследил за его взглядом. Грош смотрел на электрический стул.
– Так, вот эту хрень, – Сыч показал на стул, – и генератор – в «Газель». Ко мне закинете.
– Решил встряхнуться? – хохотнул Тима.
– Да, Гросык, нам вшем нужна небольсая вштряшка…
