Вова протянул руку, но тут же отдернул.
– Не сейчас, отец. Нужно проверить сначала все там, – он кивнул в сторону щитовой.
– Зачем? – По голосу чувствовалось, что Электрик ему не доверяет.
– Ты так долго к этому шел, и поэтому будет обидно, если все это перестанет работать на середине… – Володя долго не мог подобрать подходящее слово.
– …ритуала, – добавил за него старик.
Старик раздумывал. Он ему не доверял. Он никому не доверял. Его звериный взгляд оценивал ситуацию. Электрик был похож на загнанного в угол волка, только люди вокруг были не с вилами и ружьями, а с куском мяса. Вот в этом-то и был подвох. Паровоз нашел эту черту характера Электрика схожей со своей. Еще одна палочка в строке напротив слова «отец». То, что это существо его отец, Владимир не вспомнил, а скорее догадался, сопоставив факты. От воспоминания о его желании стать «электричем, как папа» до сна о походе в зоопарк. Факты – упрямая вещь. А если все эти воспоминания и сны не что иное, как игра воображения? Да нет же! Электрик признал его как сына. Отец и сын. Убийца и отморозок. Электрик и инженер-электрик.
«Нет! Мой отец погиб пять лет назад вместе с мамой и Аленкой».
Володя едва сдержал свои эмоции. Надо доделать начатое.
– И все-таки ты не мог, – произнес старик.
– Что я не мог? – Паровоз догадывался, что убийца все-таки разглядел подвох.
– Ты не мог вспомнить, что ты мой сын.
– Почему?
– Тебе было так мало лет, черт возьми, когда я ушел!
– Папа, – как можно спокойней произнес Паровоз, но это давалось ему с трудом. – Мы с Аленой были в зоопарке. К нам подошел ты.
Владимир замер. Он не был уверен, что это было на самом деле. Даже если этот эпизод имел место, то старик мог и не помнить его.
– Ты помнишь, – Электрик искривил в улыбке губы Добряка. – Иди, проверь, сынок.
Володя пошел к щитовой. Его терзали сомнения. Ритуал убьет бомжа. Но тогда и не будет этой твари, что сейчас загнала душу Добряка в далекие закоулки сознания. Твари, которая когда-то приходилась ему физическим отцом. Твари, которая убивала людей для собственного развлечения. Добряк будет последней жертвой.
И Паровоз вошел в помещение, в котором он провел больше суток.
Игорь вложил пистолет в кобуру и пошел к старику. Пришвин схватил его за руку.
– Тутуев сказал, чтобы не вмешивались.
– Плевать я хотел на твоего Тутуева. Эта херня сейчас… Не знаю как, но мне кажется, что он сейчас сбежит.
– А что еще нам остается делать? – пожал плечами Костя. – Это лучше, чем поубивать друг друга.
Савельев выдернул руку из пальцев Пришвина и все-таки сделал шаг вперед.
– Как ты попал в них? – спросил он.
– Что? – не понял старик, и на его лице появилась блаженная улыбка.
– Я говорю: ладно, в Паровозе ты мог остаться, а когда ты попал в Колтуна и Кулешова?
– Штелш, – прошипел старик.
– Что?
– Он сказал: Стелс, – подсказал Костя.
– И что «Стелс»?
– Рыжая слюха.
Игорь начал понимать. Коржика нашли у «Стелса», а потом рыжая всунула в себя высоковольтный кабель. Возможно, это дело рук Электрика.
– И?
– Эти два урода были рядом, когда ее разорвало.
Точно. Он был в девке, когда она решила «подзарядиться», а потом влез в этих. Игорь посмотрел на трупы парней. Стоп!
– Ты же появился здесь, чтобы отомстить?
– Да, и мне осталось немного.
Взгляд старика был устремлен мимо Савельева. Игорь оглянулся. Маша все еще пятилась назад, когда с потолка упал провод.
– Маша, стой! – Игорь попытался не повышать голос, чтобы не напугать девушку. – Маша, иди сюда.
Стрельцова будто встрепенулась ото сна и побежала к Савельеву.
– Ты ее не тронешь, – твердо сказал Игорь. – Ты уже достаточно отомстил.
Савельев достал пистолет.
– Игорек, только не стреляй. А то эта гнида залезет в кого-нибудь из нас. – Костя подошел к Савельеву и Стрельцовой.
Из помещения за креслом вышел Тутуев:
– Все готово, отец.
– Шинок, ты должен шделать для меня еще кое-что.
– Я слушаю.
– Убей эту шучку! – старик ткнул свободной рукой в сторону девушки.
– Ее никто не тронет! – зарычал Савельев, завел девушку за спину и направил пистолет сначала на бомжа, а затем на Тутуева.
Пришвин тоже направил пистолет на Володю.
– Нам лучше никого не убивать, – прошептал Костя.
– Ты это вот им шкажи, – старик кивнул на тела Колтуна и Кулешова и захихикал.
– Заткнись, сука! – Савельев дернулся в сторону бомжа. – Заткнись!
– Отец, зачем тебе она? Когда все закончится, ты и сам сможешь… – Вова не мог подобрать слов. Он едва сдерживался, чтобы не выхватить кнопку и не вдавить ее. Он ненавидел эту мразь, засевшую в старике.
– Да, пожалуй. Шинок…
Игорь в два шага преодолел расстояние до Тутуева, схватил его за шею и приставил пистолет к виску.
– Слазь со стула, – произнес Савельев. – Слазь, а то…
– А то что? – улыбнулся старик.
– Я вышибу мозги твоему сыну! – твердо сказал Игорь.
– Не надо! – крикнула Маша.
– Надо, Маша! – Пришвин схватил ее за руку и притянул к себе. – Надо делать хоть что-то.
– Убьес моего шина? Убивай.
– Что? – в унисон спросили Савельев и Пришвин.
– Убивай, – повторил Электрик. – Я его никогда не любил. Маменькин шинок.
В следующий момент Тутуев, воспользовавшись замешательством Савельева, вывернулся и отобрал у него оружие. Он наставлял пистолет поочередно то на Пришвина, то на Савельева.
– Так надо, так надо, – шептал парень и отступал.
– А-а, шопляк, ты выпуталша. Ты радуес папу.
– Заткнись, козел. Маменькин сынок, говоришь?
– Шинок, это же я так…
– Ты думаешь, я тут расстилался перед тобой из любви к тебе? Ха! – Володя театрально хохотнул. – Да плевать я хотел. У меня только один отец – Сергей Иванович Тутуев! Понял, мразь?! Не убийца по прозвищу Электрик, а человек, не способный даже прикрикнуть на ребенка.
– Так для чего же ты штаралша? – У человека в кресле ни на секунду с лица не сходила улыбка.
– Для того, чтобы, сука, запечатать тебя, как джинна, в херову бутыль и зашвырнуть туда, где тебя
