подъезда на улицу к своим дружбанам. Они встретили его громкими воплями как победителя, а жители дома побыстрей захлопнули форточки и задернули занавески, чтобы ничего не видеть и не слышать. А послушать было что. Несмотря на проигрыш любимой команды, фанаты еще минут десять орали возле дома: «Зенит» – чемпион! «Зенит» – чемпион!
Макс проснулся и не сразу понял, где находится, но, увидев рядом с собой на подушке голову спящей Аллы, счастливо улыбнулся. Она наконец-то дала согласие! Ему теперь не надо будет уходить от нее домой и терзаться муками ревности: где она, с кем и чем занимается? Он всегда будет рядом с ней. Макс сел на постели и заботливо укрыл Аллу одеялом. А не сходить ли на кухню? Не глотнуть ли водички из-под крана? Он уже спустил ноги на пол, но тут же опять убрал их под одеяло. Черт, холодно! Эти хозяйственные службы пока основательно не выморозят народ, ни за что отопление не включат! Конечно, осень выдалась теплая, чего уж там говорить, но сейчас-то уже похолодало как следует! Поди, конец октября!
Макс забрался к Алле под одеяло, уткнулся ей в волосы, но тут же опять встревоженно поднял голову. Вроде горелым пахнет… С чего бы? Неужели не выключил газ под какой-нибудь посудиной? Кряхтя и ежась, Макс опять выпростался из-под одеяла и босиком пошлепал в кухню. Ну и холодрыга! Надо срочно купить какие-нибудь тапки!
В коридоре запах слышался сильнее. Значит, все-таки что-то оставил на плите, идиот! Макс завернул в коридорчик на кухню. Запах несколько утих. Странно… Принюхался, что ли? Он включил свет на кухне и посмотрел на плиту. Она сияла чистотой и отсутствием какой бы то ни было посуды. Горелки были в нулевом положении, и даже вентиль на трубе завернут. Правильно: посуду он лично убрал в шкаф и вентиль завернул как можно сильнее, чтобы Алла не открыла, если вдруг у нее опять голова пойдет кругом. Все в порядке. Почему же такая жуткая вонь?
Макс вернулся в коридор. Запах гари там был уже нестерпим. Видимо, что-то горит на лестнице. Надо посмотреть… Ночь все-таки… Народ мирно спит, как Алла… Он открыл входную дверь. В лицо ударила волна очень теплого воздуха. Запах горелого пластика мгновенно забил легкие, и Макс закашлялся. Он сунул голые ноги в кроссовки, набросил на плечи куртку и, как был – в трусах, начал спускаться по лестнице вниз. Уже на третьем этаже он понял, что горит лифт. Из проволочной сетки, окружающей кабину, вырывались языки пламени. Вокруг лифта полыхали деревянные перила. В воздухе, как черный снег, плавали жирные хлопья каких-то ошметков. Едкий смрадный дым резал глаза, дышать было трудно даже через куртку. Макс развернулся, чтобы броситься по лестнице вверх, но продвижение давалось ему с трудом. Ядовитые испарения пластика разъедали слизистые носа и рта, раздирали удушливым кашлем легкие. Вздохнуть как следует, полной грудью, было невозможно. Макс почувствовал, что задыхается. До площадки, где находилась квартира Аллы, он добирался уже ползком. Сознание уплывало.
Черт! Дверь-то захлопнулась! Как он этого не предусмотрел? Явно, спросонья. Макс с трудом поднялся и нажал кнопку звонка. Не раздалось ни звука. Пропади все пропадом! Алла же отключила звонок! Сгорим ведь все к чертям собачьим! Неужели больше никто не проснулся?! Собрав последние силы, он, как мог, замолотил в дверь кулаками. Если Алка опять впала в свою летаргию, то ему крышка, а потом… потом и ей! Всем жильцам этого подъезда крышка! Осознание того, что несколько десятков мирно спящих людей находятся на волосок от смерти, придало Максу сил. Он принялся бить в дверь ногой. В конце концов из квартиры послышался испуганный голос Аллы:
– Кто?
Макс хотел отозваться, но распухший шершавый язык не желал повиноваться. Он припал к скважине замка пересохшими губами и с трудом прохрипел:
– Алла! Это я, Макс… Открывай или… сдохну…
Наконец щелкнул замок. Алла распахнула дверь с истеричным криком:
– Макс! Что?!! Где горит?!!
Он, втолкнув ее в глубь квартиры, кое-как вполз в нее сам, захлопнул за собой дверь, просипел:
– Звони 01… Лифт горит… – и зашелся натужным кашлем.
Алла бросилась к телефону, а Макс, продолжая зверски кашлять, прополз в ванную, чтобы промыть глаза и прополоскать рот.
Вызвав пожарных, Алла выскочила в коридор. Там уже нечем было дышать. Из дверных щелей, о существовании которых Алла и не подозревала, с паровозным гулом и реактивной скоростью летели пары горячего воздуха, дыма и черные хлопья гари. В течение нескольких минут в коридоре, освещенном двумя лампами дневного света, стало темно, как ночью.
– Макс! Ма-акс! – пыталась крикнуть Алла, но хлопья горелых ошметков, летящих сквозь щели, мгновенно забили рот. Из глаз потекли слезы.
Она прижалась к стене и не знала, что делать дальше. Неужели они все умрут? Еще совсем недавно она так хотела умереть, а теперь ей страшно. Смерть будет мучительной… Сердце Аллы готово было выпрыгнуть из груди, глаза резало нестерпимой болью, но она, упорно раскрывая рот, который никак не мог выкрикнуть «Макс!», стала пробираться к ванной. Она не могла оставить его там одного. Жив ли он? Ведь еле-еле приполз с лестницы!
Где-то на полпути к цели в полной темноте и горячем смраде она столкнулась с Максом, который прижал к ее лицу мокрое полотенце. Дышать стало немного легче. Алла перевела дух.
– Быстрей… на балкон… – выдохнул он ей в ухо и потянул за руку за собой.
Балкон был уже заклеен на зиму. Макс с такой силой рванул за ручку, что она осталась у него в руке, а лента бумажного скотча продолжала мертво держать дверь. Он выругался. Воздух комнаты уже посерел от гари. Становилось жарко.
– Отойди! – Макс оттолкнул в сторону Аллу, схватил стул и вышиб им стекло балконной двери.
– Лезь! – скомандовал он.
Алла только в эту минуту поняла, что, кроме белой ночной рубашки, на ней ничего нет, но искать одежду уже не было времени. Воздух комнаты с каждой минутой темнел все больше и становился все горячей и горячей. Макс накинул на ее плечи свою куртку и подтолкнул к балкону. Раздирая голые ноги в кровь об осколки стекла, торчащие из пазов, Алла вылезла на балкон. За ней туда перебрался и Макс. Она попыталась поделиться с ним курткой, но он не позволил, только крепко обнял ее, и они наконец огляделись. Внизу уже сигналили подъезжающие пожарные машины. Жильцы дома сгрудились на своих балконах целыми семьями. Многие, как и Алла с Максом, были полураздеты. Люди выскакивали на балконы в том, в чем застал их едучий горячий воздух, прорвавшийся в квартиры с лестницы: в ночнушках, пижамах, трусах. Пара молодоженов на соседнем балконе вдвоем куталась в одну простыню, всю в крупных алых розах. Те, у кого не было балконов, гроздьями висели на подоконниках, рискуя сорваться вниз. Изо всех открытых окон, форточек и просто щелей на улицу с шипением вырывались струи гари и раскаленного воздуха. Выскочившие из машин пожарные потрясали кулаками и орали жильцам:
– Закройте окна, козлы! Сами же тягу создаете!
Аллин старик-сосед, вцепившись в наполовину высунувшуюся в окно жену, зло крикнул вниз ретивым борцам с огнем:
– Сами вы козлы! Нам, значит, надо гореть и задыхаться, чтобы вам тушить сподручней было!! Гады!!! – и закашлялся при этом так, что Алла испугалась, как бы они не рухнули вниз вместе с женой, которая уже, похоже, теряла сознание.
Все происходящее напоминало кошмарный сон или голливудский фильм-катастрофу. Дымящийся и уже пылающий первым этажом дом напоминал «Титаник», вставший над океаном торчком. Женщины голосили и причитали, дети кричали и плакали, мужчины переругивались с пожарными и матерились на чем свет стоит. С четвертого этажа с душераздирающим криком сорвался мужчина. Он навалился всем телом на оконную раму, а она не выдержала его тяжести. Старое дерево треснуло, и мужчина вместе с рамой оказался на асфальте. Дико закричала его жена, и Алла решила больше ни на что не смотреть. Она развернулась к Максу и спрятала лицо на его груди.
А пожарные уже цепляли за балконы свои раздвижные лестницы, снимали людей и помогали им спускаться вниз.
– Скоро все кончится! – прошептал Алле на ухо Макс.
Алла с облегчением перевела дух и вдруг услышала доносящийся из комнаты тоненький писк.
– Макс! – истошно закричала она. – Там же котенок!!! Что делать?!
