– Да, мой отец может радоваться. Я вот этими руками уничтожил гадину! Столкнул его в колодец! А все его сокровище должно было стать нашим. Моим!
И он сделал шаг, чтобы вырвать из рук мужа Анастасии сверток. Но тот тоже был парень не промах. И щуплый Гога, даром что сошел с ума, мужу Анастасии особого страха не внушил. Человек он был слабо впечатлительный. И чтобы его пронять, требовалось нечто большее, чем взбесившийся псих.
– Не дам! – рявкнул он на Гогу, уже протягивающего руки к свертку. – Не дам!
Но Гога не отставал.
– Это мое! Я убил ради него! Отдай!
И тут Анастасия окончательно взбесилась. Видя, что кто-то чужой нагло посягает на ее сокровище, она потеряла всякий контроль над собой. И воскликнула:
– Не ты один убил ради него! Ишь, умный какой нашелся. Думаешь, столкнул моего деда в колодец, и теперь клад твой? Вместе с домом? Фигушки! Мы с мужем тоже постарались. Скажи, милый!
– Ага, – растерянно поддакнул ей супруг. – Настя, а ты уверена, что нам стоит…
Но Анастасия не дала договорить мужу и воскликнула:
– Стоит! Конечно, стоит. Пусть не думают, что они одни тут расстарались! Мы тоже руку приложили.
– Настя, но мы…
– Мы с мужем избавились от соперников! – кричала Анастасия, уже не в состоянии воспринимать здравые слова своего мужа. – Посмотрела бы я на вас, если бы этот Федор маячил тут, на участке. А ведь он тоже был наш родственник. И мог найти клад раньше нас! И бабка тоже могла!
– Так это вы его? – ахнула Зоя Ивановна. – И бабку тоже вы?
– Мы! Мы постарались. Теперь вам ясно, что клад наш?!
– Наш!
– Нет. Это мы его нашли!
– А мы заберем!
– Попробуйте!
Некоторое время обе пары, тяжело дыша, мерили друг друга разъяренными взглядами. Было ясно, что никто добром не отступится. Каждый считал клад своей добычей. Анастасия по праву родства с дедом Лаврентием. А Гога… У Гоги, оказывается, тоже были веские причины ненавидеть покойника и даже желать ему смерти.
– И что этот Гога так на старика Лавра взъелся? – прошептала Леся, воспользовавшись кратким затишьем.
Кира тоже не понимала, что такого ценного мог отнять старый дед Лаврентий у отца Гоги Сидорчука. С чего у Гоги такая бешеная ненависть к покойному Лаврентию Захаровичу? Ничего этого Кира не знала, но ужасно хотела узнать.
– Слушай! – велела она Лесе. – Может быть, поймем.
Анастасия внезапно двинулась к Гоге.
– Ты – вонючка! – угрожающе произнесла она. – Не знаю, какие у тебя там претензии к моему деду. Но он умер! А я жива. И я, его внучка, тебе говорю: ни хрена ты не получишь! Выродок!
– Что бы вы там ни нашли – это наше!
– Мое. Жива не буду, а вам ничего не дам!
– Жива, говоришь?
И на тонких губах Гоги, заиграла злая улыбка.
– Это ненадолго.
– Что ненадолго?
И тут в руках Гоги появился нож. Даже не нож, а настоящий тесак для мяса. Даже издалека подругам было видно, какой он тяжелый. Таким ножом запросто можно было перерубить жилы у крупной коровы. И даже кость, если хорошенько по ней ударить.
Анастасия тоже поняла опасность. И попятилась к мужу.
– Сделай что-нибудь! – взвизгнула она. – Он же свихнулся! Он меня убьет!
Муж, надо отдать ему должное, отреагировал быстро. Сунул сверток в руки Анастасии. А сам, угрожающе растопырив руки, двинулся на Гогу. Это напоминало схватку великана и карлика, Давида и Голиафа.
Правда, в руках у Гоги был не меч, а всего лишь кухонный нож. Но где в нашем современном мире, скажите на милость, раздобудешь настоящий хороший меч? А вот кухонный нож из отличной стали можно купить в обычном магазине. И орудовать им ничуть не хуже, чем мечом.
– Я тебя не боюсь! – гудел муж Анастасии. – Ты не посмеешь меня ударить.
Гога сделал несколько шагов назад.
– Уйди! Уйди! – твердил он. – Уйди по-хорошему. Я не желаю тебе зла.
– Как тебе верить? Ты же убийца?
