ихъ бегати, и норова ихъ гнушатися, и блюсти своихъ дочерей: не давати за нихъ, ни у нихъ поимати, — ни брататися, ни поклонити, ни целовати его, ни с нимъ из единаго судна ясти, ни пити, ни брашна ихъ приймати…
(«негативная» программа, выраженная на языке запретов). Но тут же вводится и далее повторяющийся «смягчающий» элемент, отсылающий к практической жизненной ситуации — узус contra принцип:
Темже паки у насъ просящимъ Бога ради ясти и пити — дати имъ, но въ ихъ судехъ; аще ли не будеть у нихъ судна, въ своемъ дати; потомъ измывши, дати молитву.
Почему? — и здесь уже переход к длинному ряду грехов «латинства», в дальнейшем, у других авторов– полемистов, все разрастающемуся и разнообразящемуся («А винъ их 70»), —
занеже неправо веруютъ, и нечисто живутъ: — ядять со псы и с кошками, и пьют бо свой сець; ядять желвы и дикие кони, и ослы, и удавленину, и мертвечину, и медведину, и бобровину, и хвостъ бобровъ, и въ говенье ядять мяса, пущаюче в воду, — 1–е неделе поста во вторникъ черньци ихъ ядять лой и в суботу постяться, и постившеся вечеръ ядять молока и яица, — а согрешають, не отъ Бога просять прощенья, но прощають попове ихъ на дару, а попове ихъ не женяться законною женитвою, но с робами дети добываютъ, и служать невозбранно, а пискупи ихъ наложници держять и на войну ходятъ и оплаткомъ служатъ, иконъ не целують, ни мощей святыхъ; а крест целують, написавше на земли, и въставше попирають его ногами, а мертвеца же кладут на запад ногами, a руце подонь подложивше, — женяше же ся у нихъ, поимают 2 сестре, а крещаются во едино погруженье, а мы въ 3, — мы же крещающе мажемъся миромъ и масломъ, а они соль сыплют крещаемому в ротъ, имя же не нарицаютъ святаго, но како прозовуть родители, в то имя крестять, — а глаголють Духа Святаго исходяща от Отца и от Сына, ина многа злая дела суть у нихъ, развращеная погибель полна вера ихъ, — его же ни Жидове творятъ, то они творятъ, много же и в Савьску ересь вступаютъ.
По–видимому, этот катехизис грехов «латинства» не был предметом только теоретических занятий. Отец Феодосия не зря учил сына: «ты же, чадо, блюдися кривоверныхъ и всехъ ихъ словесъ, — занеже исполнилась и наша земля злыя тоя веры» — и далее, с надеждой и упованием на «правоверную веру»:
Да кто спасая спасеть душя свою, въ правоверней вере живутъ; несть бо иноя веры лучше нашей, яко же наша чиста и свята вера правоверная, — сею бо верою живущи греховъ избыти и муки вечныя гознути, но жизни вечныя причастнику быти и бес конца со святыми радоватися.
Иная же вера закрывает путь к вечной жизни.
Поучение отца сыну незаметно перерастает в поучение Феодосия князю Изяславу, где начинают превалировать практические вопросы, советы и запреты: не подобает хвалить чужую веру (такая хвала означает хулу своей веры), как не подобает хвалить и свою и чужую (эта хвала — знак двоеверия, а «таковый двоеверець — близъ есть ереси»), но свою веру нужно хвалить «непрестанно». Но означает ли все это, включая совет «ни свойся къ нимъ, но бегай ихъ», полный разрыв с иноверцами, исключение из общения и в бытовых ситуациях, прекращение действия «добрых дел» правоверной веры в этой «иноверной» сфере? Нет. «Добрые дела» и долг «действительны» и здесь —
Милостынею милуй ни токмо своея веры, но и чужия. Аще ли видиши нага, или голодна, или зимою или бедою одержима, аще ли ти будеть жидовинъ, или срацинъ, или болгаринъ, или еретикъ, или латинянинъ, или ото всех поганыхъ, — всякого помилуй, и от беды избави я, яже можеши, и мъзды от Бога не лишен будеши: Богъ бо и самъ ныне поганыя набдитъ, яко же и крестьяны.
И далее в рамках противопоставления правой веры и кривой веры, правоверных и кривоверных (ср. Правду и Кривду фольклорных мифопоэтических текстов) — предфинальный переход к главному противостоянию, в котором ведущими становятся уже темы жизни и смерти:
Вы же отринувше проповеданье апостольское и святыхъ отець исправленье и приясте неправду и веру разъвращену, полну многия погибели. Того ради отъ насъ бысте отвержени. Того ради имъ с вами недостойно сужитья приимати, ни къ Божественнымъ тайнамъ обще приступати, ни имъ к нашей, ни намъ къ ихъ, зане мертвымъ телом служите, мертва Господа призывающа. А мы служим живым теломъ, самого Господа жива видящи одесную Отца сидяща, и пакы придеть судити живымъ и мертвымъ. Вы же есте мeртвии, мeртву жертву здеваете: а мы живу Богу живу жертву приносимъ, — чисту, непорочну и животъ вечный обрести. Тако бо писано: «Воздасться комуждо по деломъ его». О Христе Иисусе, о Господе нашемъ, ему же слава. Аминь.
Едва ли можно и этот текст, особенно его искусно построенное и напряженное завершение, назвать составленным «не по правилам искусства» и отчасти даже «отличающимся совершенною простотою».
Второе послание к князю Изяславу «о заклании животных и о посте» — любопытный пример того, чем интересовались в то время и как велся письменный диалог князя и блаженного. Опять существенной оказывается еврейская тема. Начинаясь с календарного вопроса о днях недели и связанных с ними ритуалов и коренясь в различиях между распределением постных и ритуальных дней недели у евреев и у христиан, эта тема быстро приходит к общим вопросам, поднятым еще Иларионом в «Слове о законе и благодати». Ср.:
И сниде Господь Богъ на землю, — жидовьская вся умолкоша. Ни есми бо чада Аврамля, но чада Христа Бога нашего и святаго крещенья, въ онже самъ Господь крестися. Крещеньемъ бо оцешаеться греси отъ рожества.
И еще один мотив заслуживает внимания, на этот раз в связи с тем, что он перекликается со сходным мотивом в ЖФ: ссылаясь на преданья святых апостолов о праздниках, автор послания пишет, что нужно их «праздновати духовно, и от избытка нашего питати убогихъ».
Безусловно интересны оба поучения к народу и особенно, конечно, приписываемый Феодосию текст «О казнях Божиих». Правдоподобно полагают, что оно было вызвано событиями 1068 г., о которых летопись сообщает следующее:
Придоша иноплеменьници на Русьску землю. Половьци мнози. Изяславъ же и Святославъ. и Всеволодъ. изидоша противу имъ на Лето. и бывши нощи подъидоша противу собе. грехъ же ради нашихъ пусти Богъ на ны поганыя. и побегоша Русьскыи князи. и победиша Половьци.
Связь этого описания с содержанием поучения «О казнях Божиих» получает еще более сильное подтверждение в общих рассуждениях, которые следуют в летописи за приведенным отрывком и практически повторяют поучение Феодосия. Ср.
Наводить бо Богъ по гневу своему иноплеменьникы на землю. и тако скрушенымъ имъ. въспомянутся къ Богу. усобная же рать бываеть. отъ соблажненья дьявола. Богъ бо не хощеть зла человекамъ но блага. и дьяволъ радуется злому убииству. и крови пролитью. подвизая свары. и зависти. братоненавиденье. клеветы, земли же согрешивше которей любо. казнить Богъ смертью ли гладомъ. ли наведенье поганыхъ. ли ведромъ. ли гусеницею. ли инеми казньми. аще ли покаявшеся будемъ. в немже ны Богъ велить жити. глаголеть бо пророкмъ намъ. обратитеся ко мне всемъ сердцемь вашимъ. постомъ. и плачемъ. да аще сице створимъ. всехъ грехъ прощени будемъ. но мы на злое възвращаемся. акы свинья в кале греховнемь присно
