рванулся к нему, чтобы добавить синяков, но его удержали.
– В колонию захотел, дурак? – крикнул ему в ухо Игорь Вострокнутов. – Там ещё хуже, чем здесь!
– Хуже, чем здесь, не бывает! – прорычал Денис.
– Много ты знаешь, воин, – насмешливо сказал ему Игорь. – Ты там бывал? Вот и заткнись, герой хренов!
– Остынь, – вторил ему Федя Абачев. – Потом разберёмся!
Хихикая, «старшаки» удалились. Воспитатель кисло посмотрел на возмутителя порядка и велел:
– Иди-ка ты в класс, Enter, пока не пришил кого-нибудь. После уроков поговорим.
Денис плотно сжал губы, стиснул зубы и просидел все уроки, накапливая в себе ярость и холод, храбрость и целеустремлённость. Он не слушал учителей, не отвечал на вопросы, получал двойки и плевал на это. Он внутренне собирался для главного боя в своей жизни.
И молился, прося Бога начать и завершить то, что рвалось из его души и требовало действия. Хватит, нажился в виртуальном супермире, наглотался искусственных чувств и приземлённых мыслишек! Он хотел вырваться из аквариума, в котором прозябал, и из которого хотел изо всех сил выпрыгнуть в океан!
Проверещал звонок с последнего урока. Денис собрал со стола учебник, тетрадь, ручку и отправился в спальню. Там он вырвал несколько тетрадных листков и начал сосредоточенно писать. Максим Певницкий – Певунец, – напевая что-то, глянул, чего это он карябает, и несказанно удивился:
– Чего это у тебя за «план восстания»?! – обалдело спросил он. – Спятил, да?
Денис, не отрываясь от писанины, буркнул:
– Не дождётесь.
– А чё не дождётесь-то? – заинтересовался Паша Гребенко. – И что за восстание? Ты реферат, что ли, пишешь?
– Ещё чего! – отпёрся Денис. – Щас допишу и скажу, только заткнитесь ненадолго.
– Да ладно, заткнёмся, – разочарованно протянул Певунец, – ненадолго… А хошь, спою, чтоб тебе лучше писалось?
– Нет. Просто заткнись, и всё, – отмахнулся Денис, обдумывая новый пункт плана.
Заинтригованная спальня прекратила все свои дела, уселась дружно на кровати и зачарованно уставилась на будущего «вождя революции».
Наконец, Денис с удовлетворением поставил точку и отложил ручку.
– Короче, – деловитым голосом сказал он. – Я предлагаю начать восстание.
Спальня онемела. Наконец, Егор Бунимович – Гарюха – ошалело произнёс:
– Точно, сдурел… Против кого прёшь?!
– Если вы не со мной, – твёрдо припечатал Денис, – я один пойду. Пусть растопчут. Надоело помирать каждый день. Хочу нормальной жизни. К маме хочу.
Он помолчал и в светлой, пронизанной солнцем, весенней тишине сказал негромко:
– Кто со мной?
Когда ему никто не ответил, Денис решительно встал и двинулся к двери. Его никто не остановил, никто не бросился вдогонку, но Денису было всё равно.
Сперва он направился в кабинет Крисевич. По пути стукнул в дверь Пугинскому.
– Георгий Николаевич, вас Алла Викторовна зовёт, – соврал он небрежно и потому
