убедительно.
Пугинский недоумённо вскинул брови, но послушно встал, ни о чём не спрашивая. Лабутин оказался у Крисевич раньше него всего на пару секунд, так что Алла Викторовна, подняв к посетителям обрюзгшее белое лицо со стекляшками бледно-голубых навыкате глаз, возмутиться наглым поведением воспитанника не успела.
А наглый воспитанник и в самом деле нагло заявил обоим взрослым:
– Я вас собрал вместе, чтобы предъявить вам ультиматум.
– Че-го? – напряглась Алла Викторовна. – Ты чего мелешь, Сопля неумытая?!
– Если у вас насморк, то не чихайте на меня, пожалуйста, – предупредил Денис. – И вообще, с насморком надо дома лежать, лечиться.
– Что-о?! Георгий Николаевич, вы слышите?! – вскипела Крисевич, покрываясь красными пятнами. – Можно подумать, он тут сынок чей-то хренов! Ты сперва нужной матерью и папашей обзаведись, а после вякай! Обалдуй недорослый!
– Ругаться на меня, обзываться и физически наказывать вы не имеете права, – спокойно парировал Денис, сам удивляясь своему спокойствию.
– Чего?! Ты решил права свои качать?! Ну, ты сволочь малолетняя! – наливаясь помидорной яростью, закричала Алла Викторовна. – Я тебя отсюда никогда не выпущу! Ты у меня каждое слово отрабатывать будешь! И профессию тебе отличную найду – унитазы засранные чистить!
Денис нашёл в её криках прореху длиной в один вздох и сказал, кладя на стол исписанные тетрадные листы, где, кроме «плана восстания», он написал и задуманный раньше ультиматум.
– Ознакомьтесь тут, пока я в туалет схожу. Вернусь – поговорим. Нам надоело жить так, как вы нас заставляете жить, ясно?
– У тебя сегодня гости на голову, Enter, – зловеще проговорил Пугинский. – Не боишься?
– Устал, Георгий Николаевич, бояться, – спокойно ответил Денис.
– Так иди поспи, – насмешливо предложил Пугинский.
Взгляд Дениса, встретившийся со взглядом зама, своей пронзительностью и знанием правды ударил сего детоначальника наотмашь, словно полноценная оплеуха. Пугинский помрачнел, раздул ноздри своего крупного носа.
– Сопливая шваль! – процедил он. – Надеешься на Гришку Небесного? Или что тебе это спустится по малолетству?
– Зря надеешься, – прошипела Алла Викторовна. – Мы устроим тебе здесь сладкую жизнь, весь в шоколаде закупаешься, марципаном обсыплешься!
Он сгребла в горсть Денисов ультиматум, с явным удовлетворением смяла в бесформенный клубок.
– Вот тебе твой ультиматум, щенок!
Денис с тем же поразительным спокойствием сказал:
– Мы требуем, чтобы нас не наказывали, чтобы «старшакам» запретили издеваться над нами и насиловать девочек. Требуем, чтобы нам отдали наши сотовые и разрешили повидаться с родителями. Кто захочет. Требуем, чтобы каждый случай рассматривался отдельно, чтоб каждый смог либо к маме… к родителям вернуться, либо уж… остаться. И чтоб уволили Люцию Куртовну. Нафиг она нужна.
– А больше ничего не хотите? – ядовито спросила Крисевич. – Может, чтоб и меня с Георгием Николаевичем погнали отсюда в тюрьму?!
– Очень было б здорово! Вы не представляете! А это реально или вы так – гоните просто? – оживился Лабутин.
Крисевич оскорблёно вскинула белобрысую голову. Пугинский с силой проговорил:
– Ну, ты у меня по горло в дерьме насидишься!
