– Надоело.
– Ты об этом не думай, хуже получится, – посоветовал Серафим.
– А о чём думать?
– Что любишь, о том и думай.
И Денис стал в уме играть в мочилку. Только почему-то игралось в уме не так увлекательно, как на компе.
Глава 13. НАКАЗАНИЯ И ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ
Дверь открыли неожиданно, мальчики вздрогнули и обернулись. Ренат качнул головой.
– На выход, гамадрилы. Кедраш, в спальню. А ты, голубь мой ощипанный, притормози.
Серафим набрал воздуха, чтобы возмутиться, но Ренат подтолкнул его вперёд.
– Иди давай, не геройствуй. Ничего с твоим обалдуем не случится.
– Он не обалдуй, Ренат Абдуллович, – всё же напоследок кинул Серафим, – у него разве справка такая есть?
– Нет, так будет, недолго состряпать, – огрызнулся Ренат, но наглец убежал.
Мухаметшин погрозил ему пальцем безо всякой досады.
– Дурной попёнок, – пробормотал он. – Ну, ладно, этот гриб неисправим. Начнём с тебя.
– Почему? – пискнул Денис, вспомнив, как его обливали водой, секли розгой и держали два часа в карцере в течение всего двух дней; а, кажется, месяц прошёл.
– Потому что: а – ты слабак, бэ – с тобой не закончили. Информация допёрла? Отвечай! Или снова в карцере посидеть возмечтал? Это я быстро тебе организую!
– Допёрло, – поспешно пискнул Денис.
Они поднялись к кабинету Пугинского и остановились.
– А теперь глаза раскрой и уши распахни, – приглушённо велел Ренат. – Тебе надо подписать один документ внутреннего действия. Понял?
Денис сжался.
– Мама говорит, нельзя мне ничего подписывать, особенно, не читая. Я ж несовершеннолетний.
– А мама твоя где? За забором стоит, слёзки вытирает? Прохлопала сынка и радуется, что ей статью за издевательства над ребёнком не вкатили. А то и вкатят.
– Она не издевалась! – крикнул Денис.
– В документах иное прописано. Что ж ты так маму родную подставил, если это неправда? – прищурился на него Ренат.
– Не буду подписывать! – упёрся Денис.
Ренат помолчал. Нагнулся к нему.
– Подпишешь – я тебе погеймерить дам. Обещаю.
Enter вспыхнул. Глаза его заблистали. Почти не думая, он кивнул головой.
– Вот и молодец, Сопля, уважаю, – шепнул Ренат и открыл дверь в кабинет Пугинского.
Георгий Николаевич словно ждал: указал на стул напротив себя. На столе лежала
