– Я не Кедраш. Я Серафим Кедринский. Не нравится имя, называй по фамилии.
– А мне твоё прозвище больше нравится.
– А мне нет.
– А по барабану! Я же не визжу, когда меня не Денисом, а Enterом кличут! – распалялся Лабутин. – С чего это меня обзывать, а тебя нет? Подумаешь, цаца какая!
Серафим коротко выдохнул.
– Оставь меня в покое, Денис.
– А я с тобой в «купальню» хочу! Или в карцере посидеть! Или если розгами, то напополам! – шипел помрачённый Enter.
Ему было почему-то так больно, что перед глазами сверкало и дыханье перехватывало, и он часто смаргивал ослепительный свет и пытался глубоко вздохнуть. Из недр его существа рвался острый пронзительный крик. Рвался, но вырвать не мог из-за нехватки дыхания. Да что с ним такое?!
Он ударил Серафима неумело, неловко, а потом, почти не встречая сопротивления, обнаглел и попытался его избить. Его удары не всегда попадали в жертву, которая довольно умело отклонялась от них, но те, что попадали, били сильно, до синяков.
Мальчишки обступили их, азартно подзадоривая. Гарюха выскользнул за дверь. Он добежал до воспитательской и постучал. Выглянул Феликс Иванович Хмелюк. Прикрывая ладонью зевок, спросил, чего надо. Услыхав о драке, поморщился и поспешил к спальне номер двести двадцать девять.
– Кто зачинщик? – принялся он выведывать.
– Enter, Феликс Иванович.
– А чего это он взбоднул? Вроде вчера целых три часа геймерил, страстишку свою утолял.
– Задачку по матике не успел решить, хотел у Кедраша списать.
– А Кедраш, значит, не дал, – догадался Хмелюк.
– Сказал, что объяснить не успеет, а дать списывать – совесть не позволяет, – хмуро доложил Гарюха.
– Вполне ожидаемо.
Феликс Иванович распахнул дверь, не приглушающую шумную возню за ней, раздвинул «зрителей» и умело оторвал Enterа от Серафима.
– Так. До уроков осталось… – он глянул на часы, блестевшие на запястье, – … двадцать минут. Да меньше! Так что Enter спокойным шагом топает в столовую, а после – на урок, а ты, Кедраш… Серафим – в темпе до Гинзулы, потом в столовую, затем на урок. Да не задерживайтесь. Оно для дисциплины полезно. И для целостности организма. Не так ли, дуэлянты? Марш исполнять! Серафим, рюкзачок с собой возьми, чтоб времени не тратить.
Мальчики вышли вместе и разошлись в разные стороны. На первый урок Enter не опоздал, чему искренне радовался: хоть за это не накажут! Серафим тоже не опоздал, но не потому, что у него ноги быстрые, а потому, что в столовую на завтрак не пошёл.
Новите Сергеевне Осовецкой об инциденте в спальне неохотно, по долгу службы поведал Феликс Иванович. Хмуро вперилась она в виновников покоя, давая понять, как она зла. А чего показывать? И так ясно, что зла. Она и без драки зла потому просто, что не любила ни детей, ни свою треклятую работу, не видеть бы её вовек!
Ух, интернатские стервы, как надоели! Так бы и поубивала всех из автомата, чтоб не мелькали своими несчастными физиономиями…
– Математику, значит, не любим? – процедила она. – Задачки, значит, не решаем? Издеваемся, значит, над учителем? Занятно… Enter, Щучик, руки на парту.
Сова приблизилась к детям, будто она и впрямь хищная птица, а они – её добыча,
