крепости. Поначалу события и развивались согласно этому плану. Русские армии продвигались в краковском направлении, угрожая вторжением в Верхнюю Силезию; в то же время войска Брусилова начали действия в Западной Галиции. Теперь они сражались в горах, и командарм издал соответствующий приказ: «В предстоящем наступлении мы подходим к предгорьям Карпат. Местность будет более гористой, более закрытой лесами, но зато и дающей больше хороших укрытых подступов при наступлении. Нового в этом ничего нет, необходимо обратить только больше внимания на искусство маневрирования, на поддержание самой тесной связи между отдельными участками и на полное взаимодействие огня одних с наступлением других.
Брусилов предполагал, что, оставив позади Перемышль, его войска будут двигаться по пятам за противником, не давая ему возможности передохнуть и привести себя в порядок. Перемышль следовало немедленно штурмовать, и в том состоянии паники, в котором находились тогда австрийские войска, штурм имел большие шансы на успех. Но так как осаду поручили 3-й армии под командованием Радко Дмитриева, то Брусилов не имел возможности вмешаться в действия соседа. Командарм-3 не предпринял немедленного штурма. Вскоре обстановка изменилась.
Германское командование, ввиду катастрофического положения своего союзника — Австро-Венгрии, срочно перебросило в Польшу 9-ю армию Гинденбурга, намереваясь наступать на Средней Висле. В ответ русское командование перегруппировало сюда с реки Сан 9, 4 и 5-ю армии. Брусилову было приказано с утра 15(28) сентября вывести основные силы армии из боя и, сосредоточив их между Львовом и Перемышлем, создать маневренную группу, для действий в зависимости от обстановки. Несколькими днями позднее на левом фланге Юго-Западного фронта была организована под командованием Брусилова Галицийская группа (3-я, 8-я и Блокадная, позднее — 11-я армия). В задачу группы входило противодействие правому флангу австро-венгерских войск, прикрытие Львова и блокада Перемышля.
Теперь, когда действия против Перемышля входили в его прямые обязанности, Брусилов взялся за подготовку штурма крепости. Перемышль был крепким орешком: могучие бетонные брустверы, вращающиеся броневые башни, вместительные казематы, форты, один сильнее другого, глубокие рвы с прикрытием для стрелков, большое число артиллерии разного калибра, вплоть до сверхтяжелых, ряды колючей проволоки и в довершение — доминирующее положение Перемышля по отношению к окружающей местности. Гарнизон крепости немногим уступал в численности русским войскам, его обложившим. Все это делало овладение крепостью нелегким предприятием.
Все же Брусилов считал взятие крепости возможным при условии немедленного и решительного штурма. 19 сентября (2 октября) в 10 часов 55 минут он телеграфировал главнокомандующему: «Совокупность всех сведений о Перемышле привела меня к заключению, что штурм крепости имеет много шансов на успех. Генерал Щербачев, непосредственно ведавший блокадой крепости на правом берегу Сана, ознакомленный с обороноспособностью крепости, совершенно того же мнения. Так как овладение Перемышлем будет иметь громадное моральное и военное значение, освободит скованные крепостью пять дивизий, передаст в наши руки важный узел дорог, что даст возможность 3-й и 8-й армиям действовать в тесной связи, уверенность обеспечения тыла, мне представляется соответственным теперь же попытаться овладеть Перемышлем, и в этом направлении мною даны указания генералу Щербачеву начать подготовку, на которую предполагаю употребить 4–5 дней. Направляю на поддержку тяжелый дивизион, саперный батальон, 19-ю пехотную дивизию, стрелковую бригаду».
21 сентября Брусилов отдал приказ о подготовке штурма, в ночь на 24 сентября штурм начался. Русские солдаты, в особенности 73-й Крымский и 76-й Кубанский пехотные полки 19-й пехотной дивизии, обнаружили чудеса героизма, ворвались на вражеские укрепления, но взять их не могли: отсутствие тяжелой осадной артиллерии не позволило разрушить эти укрепления и подавить вражескую артиллерию. Брусилов намеревался повторить штурм, но обстоятельства воспрепятствовали этому.
Еще 22 сентября (5 октября) австро-венгерские войска перешли в наступление, стремясь спасти осажденную крепость. Передовые части русских, находящиеся на реке Дунаец, стали отходить. Думать о продолжении штурма Перемышля не приходилось, и Брусилов отдал приказ о прекращении блокады.
Сложность положения Брусилова состояла и в том, что северный фланг 8-й армии не был достаточно обеспечен: 3-я армия с разрешения командования фронта и вопреки мнению Брусилова была отведена на правый берег Сана. Брусилову приходилось надеяться только на свои силы, так как его многочисленные обращения к начальству о выделении подкреплений оставались без внимания. Более того, генерал Иванов распорядился начать эвакуацию Львова, дав тем самым понять, что не надеется на стойкость 11-й и 8-й армий.
О своих ощущениях в тот период Брусилов писал: «Должен признать, что я до настоящего времени не могу никак понять такое странное, ничем не объяснимое отношение к моей армии, которое могло иметь крайне тяжелые и печальные последствия не только для нее, но и для всего Юго-Западного фронта. Мне и до сего дня не удалось узнать, какие соображения в данном случае руководили генералом Ивановым и бывшим тогда его начальником штаба генералом Алексеевым. В войсках моих ходили чрезвычайно тяжелые пересуды. Мне передавали, что в штабе Юзфронта было обычно выражение: «Брусилов выкрутится», или: «Пусть выкручивается». Это, конечно, сплетня, но характерная сплетня, и не следовало шутить с народным негодованием, давая повод к таким сплетням. Ведь масса солдатская прислушивалась к этим разговорам и добавляла от себя: «Конечно, генерал выкрутится, да только нашей кровью и костями…»
Да, русским солдатам приходилось платить дорогую цену за бездарность и неподготовленность высшего командования армии, среди которого такие генералы, как Брусилов, составляли единичные исключения, да к тому же третировались как «выскочки».
Противник атаковал войска Брусилова превосходящими силами с фронта, одновременно обходя его левый фланг. Одна из второочередных дивизий, недостаточно обученная и имевшая некомплект офицеров, покинула свои позиции, и командарму пришлось изыскивать способы восстановления фронта. Прорыв удалось ликвидировать.
Тяжело приходилось левофланговому 24-му корпусу генерала Цурикова, но, действуя решительно и главным образом наступательно, удалось избегнуть охвата левого фланга армии. Использовав все ресурсы, быстро перебросив их, Брусилову удалось также парировать удар противника на Львов через Миколаев.
В октябрьских боях, как и, увы, всегда впредь, на положении русских войск тяжело сказывалось превосходство противника в тяжелой артиллерии. 17 октября Брусилов доносил по начальству: «Наличного числа тяжелых орудий, имеющихся в распоряжении армии, недостаточно для сколько-нибудь успешной борьбы с многочисленной крепостной артиллерией, вооруженной современными орудиями более крупного калибра. В настоящее время боевые действия на фронте армии приняли позиционный характер; противник настолько усилил свои укрепления и окопы, что успешная работа против них не под силу нашим легким полевым орудиям и гаубицам; кроме того, на всем фронте расположения австрийцев имеется значительное число тяжелых полевых орудий, а в последние дни появились орудия 8-дюймового калибра, безнаказанно расстреливающие наши войска и укрепления». Но командование фронта ничем не могло помочь, тяжелой артиллерии не было. И здесь русские солдаты должны были расплачиваться за непредусмотрительность военного руководства империи. Ответ Иванова на цитированный только что рапорт Брусилова звучит издевательством: при отражения противника генерал советовал подчиненному «развивать хорошо управляемый усиленный ружейный огонь»!
8-я армия все же устояла южнее Перемышля. 3-я армия вновь, хотя и с трудом, перешла на левый берег Сана, и это немедленно облегчило положение войск Брусилова. В конце октября летчики стали наблюдать во вражеском тылу огромные обозы, тянувшиеся на запад, прочь от фронта. Тогда Брусилов приказал немедленно атаковать врага, чтобы не дать ему спокойно отойти. 23 октября преследование началось и шло очень успешно. Вновь солдаты Брусилова захватили пленных и трофеи, австро-венгерские войска вновь были отброшены за реку Сан.
Но сражение нелегко далось и русским солдатам. Брусилов не мог не видеть, что состав армии, как рядовой, так и офицерский, резко изменился. «Это сражение под Перемышлем, — писал он, — беспрерывно длившееся в течение месяца, было последнее, о котором я мог сказать, что в нем участвовала регулярная обученная армия, подготовленная в мирное время. За три с лишним месяца с начала кампании большинство кадровых офицеров и солдат выбыло из строя, и оставались лишь небольшие кадры, которые приходилось спешно пополнять отвратительно обученными людьми, прибывшими из запасных полков и
