и, возможно, это помогло бы освежить мои воспоминания; но вместо этого я подошел к календарю и попытался восстановить в памяти те значимые события, которым еще предстояло произойти осенью и зимой.
Весь мой календарь был заполнен пометками, которые так или иначе касались Дайен: даты наших с ней поездок на Гавайи, на острова Сан-Хуан, в горы Сьерра-Невада. Ожидание этих поездок было настолько волнующим, что я даже не отслеживал фазы лунного цикла перед поездками. На календаре также были отмечены дни, в которые мы никуда не ездили, но просто встречались, гуляли, ходили в кафе. Годом ранее мой график был очень напряженным: большую часть недели я работал с десяти утра до десяти вечера, однако весь 2001 и 2002 год я почти всегда заканчивал работу вовремя, и это было впервые с того момента, как я стал астрономом. Могу сказать больше: я даже не всегда ходил на работу по выходным. Иногда меня посещает мысль: а что, если бы «тот знаменательный день» пришелся на выходной, когда меня как раз не было на рабочем месте, или на то время, когда я и Дайен задержались на целую неделю в горах из-за снежной бури. Мне нравится об этом думать. Я был уверен в будущем, поскольку Чед продолжал работать; я был уверен в будущем, так как сам не собирался сдаваться и отказываться от поставленной перед собой цели.
Холодная зима уступила место такой же неприветливой, непогожей весне. К этому времени Чед не спеша забрался далеко за пределы орбиты Нептуна и сделал еще несколько открытий. Один или два из обнаруженных нами объектов были яркие и довольно крупные, и я, несмотря на мое тогдашнее состояние, все еще могу восстановить в памяти события: надо признаться, все было неоднозначно. В начале лета мы с Дайен собирались отправиться на несколько дней в небольшой городок на полуострове Юкатан. Перед отъездом у меня был очень длинный разговор с одной из моих аспиранток. Видите ли, для некоторых из моих студентов моя личность довольно многогранна. Для одних я – научный руководитель, для других – психолог, для третьих – учитель по копирайтингу, «поставщик» рабочего оборудования, вдохновитель, иногда даже советник по личным вопросам или что-то вроде духовного наставника. Так вот, та студентка жаловалась мне, что ее парень, с которым она была помолвлена, решил, что подаренное ей еще до того, как они решили пожениться, обручальное кольцо не несет в себе какого-то тайного смысла. Уже сидя в самолете, несущем нас на полуостров Юкатан, я рассказал эту историю Дайен и добавил от себя, что я не только полностью согласен с ее парнем, но и считаю обручальные кольца пустой тратой денег; и лучше потратить их на что-нибудь действительно стоящее, например каяк или велосипед. Вы думаете, Дайен со мной согласилась? Нет, конечно же, нет.
Я вновь заговорил об этом за ужином, когда мы уже прибыли на Юкатан, и еще раз уже на следующее утро. Однако, несмотря на это, весь предыдущий месяц я втайне от нее прочесывал магазины в поисках обручального кольца. Я нашел его и привез с собой на Юкатан. Перед этим я все тщательно спланировал. Во-первых, я хотел убедить Дайен, что слишком далек от обручальных колец и прочей дребедени. Во-вторых, я собирался организовать чудесный вечер на побережье: приятный, романтический ужин с бутылкой вина, а потом внезапно преподнести ей кольцо.
Как я давно уже успел понять, я не могу долго держать в себе тайну, которая просто сжигает меня изнутри. Где-то в середине второго дня нашего с ней пребывания на острове, сидя в гамаке, расслабленные и счастливые, мы смотрели на воду и о чем-то болтали. Не успев дождаться вечера, я встал с гамака и ненароком забежал в нашу с Дайен комнату. Вернулся оттуда я уже с кольцом, спрятанным в кармане. Я встал на колени и сделал ей предложение, за которым последовало несколько классических фраз о символической важности обручального кольца, как нашего с ней союза, а также решительного намерения публично заявить о наших с ней чувствах. Помнится, тогда я даже сравнил замужество с чем-то вроде задатка данного друг другу обязательства. Затем я протянул ей кольцо. Дайен застыла в молчании. Можно было практически слышать, как какое-то устройство в ее голове пыталось воспроизвести в памяти последние несколько дней. Первое, что она сказала после этой продолжительной паузы, были слова: «Ну и говнюк же ты!» Она продолжала вспоминать прошедшие дни, разговор об обручальных кольцах, о том, как практически смирилась с тем, что я был безнадежен. Потом она хотела знать, когда я успел купить кольцо (уж не на улице ли, прямо перед гостиницей?), кто еще об этом знает (разумеется, моя мать), почему кольцо идеально подходит ей по размеру (я тайком примерял ее кольца, и все они идеально сидели на моем мизинце, который я впоследствии, естественно, измерил), как мне удалось найти именно такое кольцо, от которого она будет просто без ума (я знал, что ей очень сильно нравилось обручальное кольцо ее бабушки, поэтому, немного изменив дизайн, и заказал точно такое же). Наконец, мне пришлось прервать Дайен и напомнить, что я сделал ей предложение, и она до сих пор не дала мне ответ. Она подняла на меня глаза и ответила: «Да!»
Неделю после того, как мы с Дайен вернулись домой, в кампусе моего родного института толпились поздравляющие меня люди. Где-то в середине недели заведующий кафедрой заглянул в мой кабинет и пригласил меня пройтись. Он знал Дайен намного дольше, чем я, поэтому я решил, что за поздравлениями последует долгая и нравоучительная лекция о том, как мне лучше себя с ней вести. «Прими мои поздравления, — начал он и порядком удивил меня, когда добавил: – Теперь ты наш постоянный сотрудник, так сказать, часть нашего технологического института».
«Ах, да, — очнулся я. — Хм… Спасибо».
«Спасибо? Обычно люди выглядят более взволнованными, когда узнают такие новости».
«Ну, для меня это только вторая по степени значимости новость на этой неделе».
Удивительно, но то, что я получил право заключить пожизненный контракт на преподавание в Калифорнийском технологическом, стало на самом деле лишь третьей по значимости новостью на той неделе. На следующий день после моего разговора с боссом Чедвик Трухильо, почти такой же спокойный, как и всегда (видимо, он недавно вернулся из Малибу), сообщил мне: «Только что мы обнаружили что-то, что побольше Плутона. Я увидел это на снимках, сделанных вчера ночью».
Больше, чем Плутон! Эти слова буквально врезались в мою память. Далеко не такой спокойный, как Чед, я побежал через коридор к компьютеру, чтобы посмотреть на фотографии. Ночью телескоп делал снимки еще неисследованной нами области неба: где-то рядом с галактикой Млечный Путь. Там, среди тысяч звезд была одна крохотная точка, которая медленно ползла по небосводу. Чед установил, насколько она была удалена от нас. Оказалось, что она находилась почти в два раз дальше от Земли, чем Плутон. Учитывая яркость объекта и то, насколько далеко он находился от Земли, Чедвик сделал вывод, что по размерам он больше, чем Плутон. Вне всяких сомнений, это был самый крупный новый объект, найденный в пределах Солнечной системы за последние более чем семьдесят лет. Это было именно то, чего мы так ждали все это время. Людей, которые когда-либо находили объекты достаточно больших размеров, да еще и вращающиеся вокруг Солнца, можно пересчитать по пальцам. Для меня это была вторая лучшая новость, которую я узнал на той неделе.
Глава пятая. ЛЕДЯНОЙ ГВОЗДЬ
Если в какой-либо области науки настает время доя открытия, вы, как первооткрыватель, переживаете период критического напряжения. В вашей человеческой натуре бушует желание немедленно объявить о своем открытии всему миру (по той простой причине, что вы очень взволнованны, а также не хотите, чтобы вас опередил кто-либо другой), но, с другой стороны, необходимо точно и методично перепроверить и задокументировать все результаты вашей работы. В некоторых случаях на это может уйти еще несколько лет, поэтому мы с Чедом очень переживали по поводу того, что кто-то еще мог наткнуться на открытую нами планету в ближайшие месяцы или даже недели. Так, мы составили план работы, чтобы как можно быстрее добыть все необходимые сведения. Мы также определили для себя срок в четыре месяца, спустя который мы будем готовы официально заявить о своем открытии, обосновать его с научной точки зрения и сделать все для этого необходимое. Вынести те месяцы безмолвия, когда мы пытались не рассказывать никому о нашем открытии, оказалось для меня намного тяжелее, чем тогда, когда я старался не проговориться Дайен об обручальном кольце.
Тогда мы также решили, что, вместо того чтобы все время повторять «объект, который мы только что
