— Я слышу это своим глазом. — Она отвернулась, и Аттия сурово глянула на Кейро. Ему бы заткнуться и подыграть. Двое в масках толкнули его.
— Двигай, — сказала одна. Лидер пристроилась рядом с Аттией.
— Как тебя зовут?
— Аттия. А тебя?
— Ро Лебедя. Мы отказываемся от имён, данных нам при рождении.
Девушки привычно скользнули сквозь дыру в настиле.
— Туда?! — Аттия постаралась, чтобы голос прозвучал не слишком испуганно, но почувствовала, Ро улыбается под маской.
— Не бойся, на землю не упадёшь. Давай. Сама увидишь.
Аттия присела у края дыры и свесила ноги. Кто-то снизу взял её за лодыжки, потянул на себя; она соскользнула вниз и ухватилась за ржавую цепь. Прямо под виадуком была построена подвесная галерея, полускрытая плющом. Шаткая конструкция подрагивала под ногами идущих; чуть дальше она переходила в паутину других галерей, мостиков, верёвочных лестниц и подвесных клетей.
Ро шла следом, бесшумно, словно тень. На развилке она повела Аттию направо, и они оказались в комнате, словно висевшей в открытом небе. Аттия нервно сглотнула. Стенки шаткого помещения были сплетены из прутьев, пол скрыт под толстым слоем перьев. Но когда гостья взглянула на потолок, то позабыла обо всём — глубокий невероятно синий цвет, а по нему рассыпаны мерцающие, подобно золотому камню в глазу Ро…
— Звёзды!
— Как Сапфик описал их. — Ро стояла рядом и тоже смотрела вверх. — Там, Снаружи, они поют, скользя по небосводу. И Телец, и Орион, и Андромеда. И Лебедь, в чьём созвездии находимся мы. — Она сняла свой пернатый шлем, открыв бледное лицо, обрамлённое коротко стриженными тёмными волосами. — Добро пожаловать в Лебединое гнездо, Аттия.
Тут было жарко и светло от крошечных ламп. Аттия смотрела, как фигуры-тени снимали броню и маски и становились девочками и женщинами всех возрастов и сложений: кто крепкий и сильный, а кто юный и гибкий. От котлов, где готовилась пища, потянулся аппетитный аромат. По всей комнате были расставлены уютные кушетки, набитые мягчайшим пухом.
Ро подтолкнула гостью к одной из кушеток.
— Присядь. Похоже, ты устала.
— А где… мой раб? — обеспокоенно поинтересовалась Аттия.
— В клетке. Голодным он не останется. Но мужчинам тут не место.
Аттия села. Она вдруг ощутила всю накопившуюся усталость, но понимала, что ещё не время расслабляться. Её веселила мысль о том, в каком бешенстве сейчас пребывает Кейро.
— Ешь, пожалуйста. У нас много съестного.
Перед ней поставили полную миску горячего супа. Она набросилась на еду. Ро присела рядом, опершись локтями о колени.
— А ты проголодалась, — заметила она, некоторое время понаблюдав за гостьей.
— Мы шли много дней.
— Что же, твоё путешествие окончено. Здесь ты в безопасности.
Аттия наслаждалась горячим супом, гадая, что имела в виду хозяйка. Эти люди казались дружелюбными, но надо оставаться начеку. У них Кейро, и Перчатка тоже у них.
— Мы ждали тебя, — тихо сказала Ро.
Аттия чуть не поперхнулась.
— Меня?
— Кого-то вроде тебя. Чего-то вроде этого. — Ро вынула из кармана Перчатку и расправила её на колене. — Происходят странные вещи, Аттия. Удивительные. Ты видела, что многие племена сорвались с насиженных мест. Вот уже несколько недель мы наблюдаем, как они движутся куда-то в поисках еды и тепла, как они бегут от волн беспокойства, исходящих из сердца Тюрьмы.
— И что это за беспокойство, Ро?
— Я слышу его. — Странный взгляд девушки обратился на Аттию. — Мы все слышим. В середине ночи, глубоко в снах. Где-то между потолком и полом Тюрьмы оно вибрирует, заставляя дрожать цепи и стены, наши тела. Сердцебиение Инкарцерона. Каждый день оно всё сильнее. Мы — источник его силы, и знаем об этом.
Аттия положила ложку и отломила кусочек чёрного хлеба.
— Тюрьма выключается. Так?
— Собирается. Сосредотачивается. Все Крылья темны и безмолвны. Пришла Фимбулвинтер, как и было предсказано. И лишь Антисапиент рассылает свои требования.
— Антисапиент?
— Так мы его зовём. Говорят, Тюрьма вызвала его Снаружи… В своей комнате в самом сердце Тюрьмы он сотворил что-то ужасное. Говорят, он создал человека из ветоши и снов, из цветов и металла. Человека, что уведёт всех нас к звёздам. И это случится скоро, Аттия.
Глядя на сияющее девичье лицо, Аттия чувствовала лишь усталость. Она отодвинула тарелку и печально сказала:
— Расскажи мне про вас.
Ро улыбнулась.
— Думаю, это потерпит до завтра. Тебе нужно выспаться.
Она укрыла Аттию толстым одеялом, необычайно тёплым и уютным — такому не скажешь «нет». Аттия свернулась калачиком.
— Не потеряй Перчатку, — сказала она сонно.
— Не потеряю. Спокойного тебе сна. Ты теперь с нами, Аттия Лебедя.
Она закрыла глаза. Откуда-то издалека ей послышался голос Ро:
— Рабу дали еды?
— Да. И всё это время он пытался меня соблазнить, — со смехом ответила вторая девушка.
Аттия повернулась на другой бок и улыбнулась.
Позже, сквозь сон, между вдохами и выдохами, каждой ресницей и каждым нервом она ловила биение сердца. Своего сердца. И сердца Кейро. И Финна. И Тюрьмы.
17
Мир, мадам, это шахматная доска, на которой мы разыгрываем хитроумные партии и подчас терпим поражение. Безусловно, Вы — ферзь, и Ваши ходы самые сильные. Себя я считаю всего лишь конём, совершающим перемещения по кривой. Как Вы полагаете, двигаем ли мы себя сами, или великая рука, облачённая в перчатку, переставляет нас с квадрата на квадрат?
— Ваших рук дело?
Клодия вышла из тени живой изгороди, наслаждаясь тем, как испуганно и резко обернулся Медликоут на звук её голоса.
Он поклонился, полукруглые стёкла его очков сверкнули в лучах утреннего солнца.
— Что именно, миледи? Буря? Или пожар?
— Не прикидывайтесь! — она подпустила в голос властные нотки. — Кто-то напал на меня и принца Джайлза в лесу. Уж не вы ли?
Он поднял испачканную чернилами ладонь.
— Прошу вас… Прошу вас, леди Клодия, будьте благоразумны.
