обуял страсть и, вздохнув, сменил тему:
– А… Дашенька… Тут ведь вот у меня к тебе какое дело… Выгодное… Деловое предложение, так сказать… – Даша внутренне сморщилась, как от горсти клюквы: только не хватало. И так она и «бизнес» – понятия малосовместимые… а уж Митрич… сожрет без соли, как Лиса Колобка. А тот все пел, преданно глядя в глаза: – Я тут, понимаешь, всю ночь всяко думал, не плясал же, как эти архары… правда, и Сережку потом дернул, тоже кумекали… в общем…
– Я слушаю ваши предложения, – несколько наигранно ответила Даша, надеясь разрядить обстановку, а то и перевести в шутку… да где там. Митрич воспринял со всей серьезностью, потащил к скамейке, где лежали какие-то листки.
– Вот, Дашенька, что я тут подумал… Ну вот зачем тебе этот грузовик? Большая машина, тяжелая, неповоротливая… расход большой… Ну – зачем? – Еще немного, и прилипну, подумала Даша. Это не мед, патока прям… – Разве тебе, Дашенька, такая машина-то нужна?
– А какая? Нету у меня другой, дядь Митрич, нету. Эту-то насилу нашла. А на жигуле нынче не поездишь. И не пройдет, и опасно, а на него защиты не нагрузишь.
– Во! Во – и я говорю! Не надо жигуля… а защиту – надо! Дашенька… а если мы поменяемся? Я тебе наш броневичок, а ты нам этот грузовик… Не подумай, тот броневик-то того стоит! Под себя делали… И еще раций из привезенных, к твоей-то доле… товар ой ходовой, военные-то и то берут, с народом ныне им общаться надо, вот и ставят вдобавку к своим. И прочие – сейчас без связи никуда, страшно… А? Как, пойдет?
Ну не коммерсант я, не коммерсант! – подумала Даша. Ясно же – такие честные и наивные глаза у Митрича – значит, облапошит. Уже облопошил. Но где и как – фиг не поймешь. С другой стороны… Даша задумчиво глянула на броневичок… тесноват, конечно… но… Автомат, говорил, держит, не бронебойным если… ну если не врет – хотя чего ему врать, ведь проверить легко… И расход… Ой, ну вот почему именно так!.. А ведь еще рации… можно, кстати, уточнить у военных, так ли они ценны… Ну прям озадачил, как прям приставалки в школьные годы на дискотеке – и хочется, и страшно…
– А вам-то он зачем? Грузовиков же в городе немало!
– Ну… такого-то еще поискать надо… А нам бы он… Мы его забронируем, на выезды за всяким полезным… там и больше увезем, и безопаснее, и вообще… нам-то в самый раз… Мы же вчера до утра с Серегой сидели, рисовали-считали – выходит такая конфетка! Если бы ты согласна – так мы прям сейчас начали бы работать, вот мастера придут к десяти – и в путь! А? Махнемся, Дашенька? Ну подмоги уж старому человеку, подсоби – а уж мы не обидим! И если что, добавим еще чего… только – видишь же, нету особо-то ничего… – Митрич настолько горестно вздохнул, что даже в драмкружке самодеятельности при дворницкой бригаде забраковали бы. – Но мы тебе всю машинку переберем-проверим, подтянем, сделаем там все, что хошь, и электронику Пашку подряжу, и обвес, и кондиционер, и что только хочешь! Ну пожалей старого человека, а? Соглашайся, доча… а?
– Ну вот что, – решившись, насколько могла твердо ответила Даша, стараясь не смотреть на идентичные натуральным слезинки в уголках глаз невинного младенца. – Давайте так. Я согласна. Но – с условием! Вы начинайте работу, но я сразу скажу – я сейчас пойду к коменданту и заодно расспрошу про цены, сколько чего стоит. И если что – потом переиграем. Я к коменданту не просто так иду – понимаете же, так что… К тому же – НАМ машина для ДЕЛА нужна, понимаете, да?
Слова «нам» и «дело» Даша многозначительно выделила – и по тому, как поскучнел самую малость Митрич, поняла: есть! Попадание! Впрочем, спустя мгновение тот вновь расцвел и заквохтал, что, конечно, благодарность не будет иметь границ в пределах разумного, и Даша может не беспокоиться, и он играет честно, но все понимает, и вообще за ним должок, и он помнит…
Митинг прервало появление на крыльце Сергея, глупо-сентиментально воззрившегося на Дашу, – впрочем, Митрич тут же подхватил его и поволок к машине, на ходу размахивая руками и выражая восторг и готовность к созиданию. А Даша отправилась к коменданту.
У комендатуры заметила давешнего «призрака войны». «Призрак» проводил ее взглядом, но не более. Ну и ладно… но надо бы спросить, чего и как, кто такой, подумала Даша. В комендатуру ее пропустили по выданному вчера листочку с печатью без вопросов.
У Ильи Ильича было людно. Сидели двое военных, один мент, еще один в свитере, в углу дремал какой- то усач в пятнистом камуфляже с дубовыми листиками, почти следом за Дашей ввалился растрепанный Вова с отоспанной мордой (комендант неприязненно зыркнул, толстый военный с усиками как у Жданова хехекнул, в свитере коротко глянул на него исподлобья). Даша поняла, что попала на какое-то типа совещание, и вопросительно воззрилась на Илью Ильича – типа мне уйти? Тот сделал жест – нет, останься. Растолкали усача в углу и начали.
Илья Ильич с ходу представил всем Дашу и изложил информацию – оказывается, за последние несколько дней, почти неделю, никакой новой информации тут не было, потому все кинулись с расспросами, но комендант это враз пресек. Взяв быка за рога, сразу изложил суть вопроса, а именно – согласна ли Даша стать, что называется, «делегатом связи» от них в Питер, к тамошним военным? Сразу оговорил – никакой сверхответственности, просто передать им информацию и каналы контактов, да и не только им, и в Волхов тоже… да и всем, кого в пути встретит. Не торопит, но ответ надо сейчас. Добавил, что решение это и предложение от всех (посмотрел на мента и в свитере).
– Итак, что скажете?
Даша раскраснелась. Ответ она знала заранее, еще вчера… сразу. Но очень с трудом пересохшим горлом вытолкнула «Да».
– Ну прям невеста под венец! – заржал Вова.
– Да иди ты, – вспыхнув еще сильнее, не сдержавшись, выдохнула и без того разнервничавшаяся Даша. Сначала Митрич, потом тут, а еще этот донжуан местного разлива. – Я те еще за вчерашнее припомню, жаль, не видела, как фингал поставили…
– Эт я… упал, – потер щеку Вова.
– Та-а-а-ак… Капитан, опять? – Илья Ильич начал наливаться кровью. – Что, не внял?!
– Да, Иль… Товарищ комендант! Все ж нормально! Ну выпил немного… Мы должны иметь гражданский отдых – ведь так, товарищи офицеры? – Вова обвел всех взглядом, но некоторое безразличное понимание выразил лишь проснувшийся на секунду усатый в углу. – Ну переборщил… ну бывает…
– Бывает, – бесцветным голосом обронил в свитере. – Бывает. Но не у всех.
– Ну… – Вова потупил взгляд, – но не постоянно же! Так, изредка… Та шо вы на меня так смотрите, товарищ старший лейтенант! Я и мои ребята носимся только, как угорелые, – вон Василя спросите. – Вова кивнул на вновь задремавшего усача. – Да шо, вы сами все ж знаете, сами ездите… иногда. Нам надо отдыхать, ну и бывают… эксцессы.
– …Например, стрельба и изнасилование под угрозой оружия, так? – говорил лейтенант в свитере тихо, и все тише и тише, отчего казалось – температура в комнате падает… до уровня тихого подвала с требующими ремонта стенами и опилками на полу. – Грабеж и мародерство, причем вовлечение в это дело личного состава группы, личным примером, так сказать…
– Да… какое там! – несколько ошарашенно выдавил Вова, но тут же спохватился: – Да они же там, на станции… Да все знали… всегда, еще и до того было известно, что они гулящие! Да постоянно давали и так, и че! А тут просто выделываться стали…
– …И потому им вполне можно угрожать оружием и принуждать к сексу, заодно с распитием спиртного?
– Да какое оружие! Брешут они! Не было!
– Конечно, пригрозить бэтээром развалить дом – это ерунда. И стрельба в воздух, и не только.
– Да мы там мертвяка зачистили! Они там по железке ходят!
– Да, привели этих… ну ладно, гулящие и есть, но никакой разницы – привели вы их и при них мертвяка застрелили, так?
– Ну… так…
Удивленно молчавший до того Илья Ильич, хлопавший ртом, как рыба, наконец-таки набрал воздуха в легкие и взревел:
– Ах ты, падла! СДАТЬ ОРУЖИЕ! ПОД АРЕСТ!!!
– Да, Иль… това…