заглядываться на девушек — я видела, как он следил взглядом за попками и всем остальным женским делом во время представления — даже покраснел от возбуждения. И штаны у него оттопырились впереди — я ведь не совсем дура, понимаю, что это значит! Такого за ним никогда не наблюдалось! Что произошло в то время, когда вы оставались с ним наедине? Ответишь?
Влад подумал, подбирая слова и глядя в зелёные глаза Арины, усмехнувшись, сказал:
— Может, наконец, он понял, что женская попка гораздо приятнее в ладонях, чем мужская! Бывают же такие озарения, нет? — Арина медленно и серьёзно помотала головой, отрицая его слова, а он продолжил — Скрываю? Я тоже музыкант, не хуже Борина. Мы с ним пели песни, пока были в номере. И если бы был ещё инструмент — я бы это подтвердил. Кстати, тебе не кажется, что они уже достаточно намяли друг другу бока? Скажи Борину, пусть заиграет что-нибудь спокойное, и погромче — они успокоятся.
Арина, не спуская глаза с Влада, кивнула головой и отошла к музыканту, через минуту в трактире, превратившемся в боксёрский ринг, поплыла старая русская мелодия:
— Степь да степь кругооом….
Люди медленно отходили от безумия толпы, их лица разглаживались, светлели, они выпускали воротники своих противников и кряхтя, поднимались с пола, потирая бока — эпическая битва за мешок с золотом закончилась — победой «аферистов».
Влад облегчённо уселся на скамью, наблюдая, как работники трактира сметают битую посуду, оттаскивают потерявших сознание бойцов к стене, приводя в чувство, и думал: «Великое дело искусство! Только что рвали друг друга на части — и поди ж ты… тишина! А забавно вышло…интересно — сколько денег загребла Арина?»
Он засмеялся и расслабившись окончательно, погрузился в песню.
Глава 16
Песни лились одна за другой, и народ, наконец, успокоился. Прежние противники чокались кружками, ненароком морщась побитым лицом с фингалами под глазом, а трактирщик тихо, но бурно обсуждал с особо буйными проблемы компенсации за поломанные о голову противника стулья и разбитые кружки. Клиенты вяло возражали, пожимая плечами, потом доставали кошельки и ссыпали в подставленную руку требуемую мзду.
Влад подозревал, что основным аргументов хитрого трактирщика было то, что он больше не пустит проштрафившегося человека не представление.
К магу тихо подошла Арина, и села рядом:
— Молодец, хорошо сработал! Мы пятьсот золотых загребли, больше, чем за всё представление в несколько раз! Вообще-то было ещё больше, но пришлось отдать трактирщику за посредничество — ты верно сказал, мы не могли ставить напрямую, точно бы заподозрили жульничество.
Девушка улыбнулась, и опять завела неприятный для Влада разговор:
— Откуда Борин знает эти песни? Ты научил? Я никогда таких не слыхивала! А ты откуда их узнал?
Влад пожестчел лицом, и довольно холодно ответил:
— Арин, тебе это надо? Зачем ты задаёшь вопросы, на которые я не могу, или не хочу отвечать? И самое интересное, что ты и не ждёшь ответа, так как знаешь, что я не отвечу! Тогда к чему это всё?
— А вдруг ответишь! — усмехнулась Арина и прищурила правый глаз — я же должна знать, кто работает у нас в труппе! Это вопрос безопасности, по другому и быть не может. Впрочем, чувствую, ты у нас долго не заработаешься… — проницательно добавила она — ещё раз — не подставь нас — мы к тебе отнеслись как к брату…хммм…в общем — по-доброму, так что давай не наплюй нам в душу, ладно?
— Ладно — усмехнулся Влад — постараюсь плевать в сторону.
— Что-то мне подсказывает, что плохо придётся тому, в чью сторону ты плюнешь… ну да ладно. Теперь слушай: сейчас я объявлю последний номер — я встану к щиту, и ты будешь метать ножи рядом со мной. Постарайся меня не задеть, я тебе уже это говорила. Этот номер все любят — увидишь, сколько денег накидают. Чтобы нагнать жути, мы сделаем инсценировку — подставной человек крикнет из зала, что это всё слишком просто, и что пусть метатель выпьет ковш крепкого вина и потом попробует попасть в цель. Ты соглашайся — вино будет разбавлено, фактически одна вода, компот. Но ты должен изобразить, как будто еле держишься на ногах! Опять будут делать ставки, и мы снова снимем куш. Всё понял?
— Понял — уголками губ улыбнулся Влад — умеешь ты выжать деньги из народа.
— А то ж…с пелёнок на сцене, что ты хотел… сами о себе не позаботимся — кто нас покормит? Самое обидное бывает, когда вот так выжимаешь деньги, надрываешься, а потом какая-нибудь сволочь тебя ограбит или обворует! Ты видишь, сколько надо труда и умения, чтобы создать представление, раскрутить народ, организовать дело…всё не просто. Ну — всё. Пошла я готовиться к представлению.
Арина встала, одетая в длинный плащ, и объявила, в перерыве между песнями Борина:
— Господа! Сейчас будет смертельный номер — только для вас! Живая мишень! Запасайтесь вином, закусками — но не удивляйтесь, если они не пойдут вам в горло — номер смертельно опасен! Сейчас я уйду, ненадолго, а вы ждите и надейтесь — не пожалеете!
Зрители зашумели — видимо они знали, что такое живая мишень, забегали официантки, а к трактирщику с его расчётной доской потянулись желающие сделать ставку.
Арина ушла вместе с Маркой, и минут через двадцать они снова появились на импровизированной сцене.
Арина так же была в длинном плаще, но другом — тонком, кожаном, с капюшоном, накрывающем её голову так, что в тени капюшона не было видно ничего, кроме поблёскивающих глаз. Влад поднялся с места и подошёл туда, откуда будет метать ножи.
Арина встала перед щитом, в шаге от него, её сестра позади. «Мишень» сделала рывок руками и сбросила с себя плащ. Влад чуть не закашлялся — у него даже дыхание спёрло — а что тогда говорить о зрителях! В течение трёх секунд всё стихло — те, кто увидел это зрелище, замирали, и лишь молча тыкали соседа в плечо, показывая на Арину пальцем и вытаращивая глаза. Те тоже замирали, и процесс продолжался, как цепная реакция, пока в зале не стало тихо, как в морге.
Девушка была практически совсем обнажена — за исключением причинного места, свободного от растительности — на нём было прилеплено что-то вроде фигового листка, или чего-то подобного ему — Влад не знал, как этот листок назвать. Её короткие, мальчишеские волосы, стройное мускулистое тело — всё было покрыто сверкающим золотистым порошком, и сверкало, как золотая статуя (потом Влад узнал, что это был специальный порошок, делаемый по рецепту, сохраняемому веками — безвредный, наносимый на слой ароматического масла. Он спокойно смывался с помощью мыла — за исключением мельчайших частичек попавших в поры кожи. Но и в том случае он не вызывал раздражения или воспаления).
Соски девушки, видимо, были слегка покрашены и выделялись на золотом теле, как нарисованные художником, ногти, губы — тоже раскрашены — Влад даже удивился — как они с Маркой смогли это сделать так быстро, всего за двадцать минут? Решил для себя — видимо, практика — не первый же раз они это делают.
Арина прошлась, под жадными взглядами посетителей, дав себя рассмотреть во всех ракурсах и встала к щиту, расставив ноги и раскинув руки крестом, напоминая фигурку из рисунка Леонардо Да Винчи, застыв, как золотая статуя.
Влад сглотнул неожиданно набежавшую слюну, и вынув из перевязи нож, изготовился к броску. Грина встала чуть поодаль, и скомандовала:
— Начали!
Нож с глухим стуком вонзился рядом с шеей — слева другой, через долю секунды — нож справа. Третий — впритирку с головой, вверху, ещё два обозначили границы тела в подмышках, два — в бёдрах, а один, под глухой стон зрителей, вонзился между ног, едва не касаясь того, что привлекало взгляды все присутствующих. Через несколько секунд все ножи были выпущены, и когда Арина аккуратно отошла вперёд, а том месте, где она стояла, остался силуэт девушки, обозначенный стальными клинками.
