— Что ты знаешь о последних политических событиях в Германии?
С большим воодушевлением она рассказала сначала в нескольких словах то, что было сообщено о событиях 20 июля в «Правде». Она все больше и больше входила в азарт и передала, как действительные факты, даже такие сообщения, которые «Правда» приводила в виде «предположений иностранных кругов».
— В Германии власть в руках нового правительства, состоящего из оппозиционных генералов и антифашистов, а в скором времени будут вестись переговоры о мире между новым правительством и антигитлеровской коалицией.
В ближайшие дни выяснилось действительное положение вещей. Разочарование увеличилось, когда стало известно, покушение не удалось, что участники покушения и сторонники активных действий арестованы и расстреляны. После раскрытия заговора 20 июля и расправы над заговорщиками советская пресса больше о нем не упоминала. В передачах же и в газете «Свободная Германия» мы подробно анализировали это движение.
Во всех статьях участники движения 20 июля выдвигались, как пример мужества и решительного действия, им высказывались недвусмысленные похвалы. Критические замечания ограничивались тогда тем, что участниками заговора 20 июля ошибочно «не была установлена тесная связь с военными командирами, которые согласны были участвовать в перевороте». Главное внимание обращали на запасные части войск, а в действующих армиях ограничивались тем, что осторожно зондировали мнения и настроения офицеров высшего командного состава. Среди оппозиционных генералов были разногласия или, во всяком случае, неясность в вопросе «как закончить войну». Действующая армия умышленно не была втянута в это движение, чтобы не лишиться ее как силы при мирных переговорах. Эта тактика, как подчеркивалось Национальным комитетом, оказалась неверной. Если бы была установлена тесная связь с военными командирами, готовыми поддержать переворот, действия 20 июля, даже при неудаче покушения в ставке главнокомандующего, могли бы привести к успеху. Кроме того, было ошибкой «ограничиться лишь связью с верхушкой административного аппарата, торговых и промышленных кругов, оставив в стороне массу населения», так как «без участия сильных групп рабочих и служащих успех был не мыслим».
Так судили тогда о движении 20 июля в Москве. Спустя же десять лет в июле 1954 года, участников 20 июля в прессе советской зоны всячески ругали и клеветали на них. Газета СЕПГ «Единство» («Einheit») в июле 1954 года утверждала:
«Заговорщики 20 июля хотели спасти немецкий милитаризм и империализм, поскольку это было еще возможно. Их союзниками были уже тогда реакционные круги американского и британского империализма, которые совместно с реакционными монополистами и реакционным генералитетом хотели продолжать войну против Советского Союза, первого государства рабочих и крестьян». «Участники заговора 20 июля, — писал центральный орган СЕПГ, 20 июля 1954 г., — не были принципиальными противниками фашизма… Они были кровь от крови и плоть от плоти немецкого империализма… Попытка выставить себя и других заговорщиков 20 июля, как борцов против фашизма, не могла прикрыть их настоящих целей. Эти цели как тогда, так и сегодня враждебны народу и антинациональны».
Так менялась коммунистическая оценка событий 20 июля.
Но не только события 20 июля держали нас тогда в напряжении. Со вторжением союзников в июне была пробита большая брешь на западном фронте, на юге союзные войска продвигались к Италии, и в начале 1944 года началось советское генеральное наступление, которое в несколько недель разгромило центральную часть немецкого фронта и прорвало граничащие с ней фронтовые линии.
8 июля 1944 года нам сообщили, что заместитель командира 12–го корпуса Винценц Мюллер принял ультиматум Красной армии и издал личный приказ о капитуляции окруженным частям на востоке от Минска.
«Наше положение после долгих и тяжелых боев — безвыходно… Конец безнадежному кровопролитию! Я приказываю поэтому немедленно прекратить сражение. Приказываю на местах, под командованием офицеров или унтер–офицеров, собираться группами в 100 и более человек. Собрать всех раненых!»
Этот приказ был напечатан в газете «Свободная Германия» и читался многократно по радио.
Как у нас, так и в Луневе все были в сильном волнении. Генерал фон Зейдлиц объяснил в своем комментарии:
«Генерал Мюллер — первый немецкий генерал, который сознательно пошел против указаний и категорических приказов Гитлера; этим он спас жизнь тысячам немецких солдат для будущего Германии. Мы приветствуем этот истинно патриотический шаг этого немецкого генерала!»
Только позже узнал я от уполномоченного Национального комитета на фронте, что нами и генералом фон Зейдлицем была получена неправильная информация.
— История с капитуляцией и с известным приказом Винценца Мюллера не соответствует действительности. Винценц Мюллер, как и другие генералы, был взят в плен и только в плену составил этот знаменитый приказ, который был распространен русскими среди окруженных немецких частей.
— Да, но Винценц Мюллер был с этим согласен?
— Конечно. Это было для него большим политическим шансом. Он сразу им воспользовался. После того, как он увидел, каким его окружили вниманием, он стал уговаривать и других генералов восстать против Гитлера и так быстро стал противником фашизма и изменил все свои взгляды, что те, кто были долгие годы антифашистами, поражались этому перерождению. Еще в октябре 1944 года он, будучи католиком, ходил к исповеди, в ноябре поступил на курсы «Антифа», а когда вернулся в декабре в Лунево, был абсолютно «верен генеральной линии партии».
В отличие от некоторых других генералов, которые после долгой и тяжелой внутренней борьбы, но искренне и честно примыкали к движению «Свободная Германия» и не действовали только как «марионетки русских», Винценц Мюллер с корыстным расчетом перешел на сторону Советского Союза. Быстрая перемена его взглядов и преданность «линии» не остались незамеченными. Вскоре после его возвращения (осенью 1948 года) он занял пост заместителя председателя национал–демократической партии и был произведен в генералы народной полиции…
Расстрелы и террор, связанные с событием 20 июля привели к тому, что многие генералы и офицеры, относившиеся отрицательно или нейтрально к Национальному комитету, решили отбросить свои сомнения и в дальнейшем принять активное участие в борьбе против Гитлера. Для многих эти события стали последней каплей, переполнившей чашу терпения, тем более, что они потеряли в результате террора своих друзей и знакомых.
С разгромом центральной линии фронта в июле 1944 года, в течение нескольких недель в советский плен попало еще двадцать немецких генералов. 17 из них подписали уже 22 июля воззвание к германской армии на Востоке. В конце июля в гостинице «Люкс» поговаривали о том, что и фельдмаршал Паулюс примкнет к антифашистскому движению. Наконец, 8 августа 1944 года, в день казни в Берлине фельдмаршала Вицлебена, я получил в радиостудии декларацию Паулюса. Мне бросилось в глаза, что дата его декларации была вписана в последнюю минуту: «август 44» было напечатано на пишущей машинке, число же — «8 августа» — приписано им самим от руки. В этот вечер я смог передать по радио записанную на пластинку (как и все речи генералов и офицеров в Луневе) декларацию Паулюса:
«Внимание, внимание! Говорит генерал–фельдмаршал Паулюс, бывший главнокомандующий 6–ой армией. Вы слушаете генерал–фельдмаршала Паулюса».
Это была короткая декларация следующего содержания:
«Под Сталинградом 6–ая армия под моим командованием, следуя приказу Адольфа Гитлера, героически боролась до последней возможности, в надежде, что ее жертвенность поможет высшему командованию довести войну до не совсем неблагоприятного для Германии конца. Эта надежда не оправдалась. События последнего времени сделали продолжение войны для Германии бессмысленной жертвой. Красная Армия продвигается по широкому фронту и в Восточной Пруссии подошла к границе Германской империи. На западе американцы и англичане прорвали линию обороны и продвигаются вглубь территории Франции.
