Сколько времени прошло…
Как то вспомнилось… ведь точно так же, двадцать… да что там — больше чем двадцать лет назад — я прибыл на этот корабль для дальнейшего прохождения службы… после того, как своим поведением оскандалился в Санкт-Петербурге. Это было так давно, что я уже не помню, каким тогда был. Но помню, каким был тогда мир… ох, сколько много крови пролилось с тех времен. Сколько крови пролилось — и нами, и нашей…
Бортстрелок открыл десантный люк, громко отсчитывая расстояние до палубы — десять метров — пять метров — три метра — полметра — касание! Был хороший день… отличная погода, солнце светило во все небо, видимость сто на сто, текучие блики на воде. Крис смотрела во все глаза — видно было, что она не имела дел с флотом, и никогда не бывала на таких кораблях. Хотя — если бы она побывала… скажем на Цесаревне Ксении, где одновременно находится больше ста ударных самолетов — чувства были бы еще более яркими…
— … полметра… касание!
Вертолет коснулся палубы в том месте, где должны были находиться спасательные вертолеты — один из них уже рубил винтами воздух выше и правее. Палубные матросы в серых куртках бросились к нам, у каждого на плечах были цепи. Их задача — следить за тем, чтобы все летательные аппараты, которые в данный момент не готовятся к взлету- были надежно принайтовлены к палубе. Отвечали они так же за подъем самолетов из ангара на лифте…
Поскольку, активных полетов сейчас не было — мы удостоились приветствия самого 'палубного царя', помощника по летным операциям, эта должность сменная. Усач в темно-синей куртке — на палубе куртка этого цвета была единственной — поприветствовал нас салютом.
— Господин вице-адмирал, приветствуем вас на палубе Адмирала Колчака! Матрос проводит вас в адмиральский салон!
— Благодарю, я знаю дорогу. С нами Бог, матросы.
— С нами Бог, за нами Россия, господин вице-адмирал! — крикнули все, кто слышал приветствие.
Крис сжала мою руку, она держалась за нее как утопающий — за бревно.
— Пошли. Спустимся с комфортом…
Вниз — вели две дороги, либо через остров[23], там довольно тесная и неуютная лестница, на которой даже я мог упасть по непривычке, либо — можно дождаться подъемника и спуститься вниз. Наш вертолет — закатили на лифт, на что я и рассчитывал. Спустились вниз.
Там я понял, что напрасно выбрал этот путь. Под палубой, в ангаре — открыто стояли два вертолета, которых даже я никогда раньше не видел. В отличие от короткого и широкого Сикорский-59, массивного Сикорский-80 — эти были похожи на гоночные болиды последних моделей. Антрацитно-черный, черным было и остекление, оно вообще не блестело — никогда такого не видел. Несущий винт — лопасти короче и шире, чем у обычного, изогнутые как сабли, самих лопастей аж восемь — тоже никогда такого не видел, видимо, вся группа несущего винта разработана с нуля. Воздухозаборники и выхлопные трубы забраны мелкой решеткой для снижения радиозаметности и сокращения инфракрасного излучения — приманки для ракет с тепловым наведением. Хвостового винта не было вообще, вместо него — что-то типа повернутого на девяносто градусов бобрового хвоста и решетки. Очевидно, система, называемая североамериканцами NOTAR, она кардинально повышает живучесть вертолета при обстреле, потому что исключает из конструкции приводной вал и хвостовой редуктор — самые по статистике уязвимые части вертолета. У нас такие исследования тоже шли, я видел проходящий испытания в Персии ударный вертолет — очевидно, конструкцию все же довели до ума. Американцы бросили ее из-за сложностей с управлением — все-таки, поток газов, который заменяет усилие на хвостовом винте — слишком нестабильная штука. Видимо, вертолет создан на основе гражданского образца, они изначально очень малошумные и скоростные. Вооружения не было видно вообще никакого.
Остальные вертолеты были, в общем-то, ничем не примечательны — для военного, имеющего отношение к специальным операциям. Много ударных — Адмирал Колчак использовался как платформа для базирования ударных вертолетов, атакующих берег, на них были даже крылатые ракеты класса воздух- земля, которые до этого никогда не применялись с вертолетов. Некоторое количество десантных — я знал, что вторая палуба переделана под размещение личного состава. Два самолета с вертикальным взлетом и посадкой — это на самый крайний случай, вообще-то здесь должно базироваться авиакрыло из шестнадцати таких машин.
Моряки, проведшие в море по три месяца — встретили Крис настолько приветливо, что она еще крепче схватилась за мою руку. Мне оставалось надеяться только на то, что она не сумела разглядеть совершенно секретную технику.
Пахло авиационным топливом.
— Куда мы идем? — настороженно спросила моя спутница.
— В адмиральскую кают-компанию. Я договорюсь насчет рейса в Италию. Здесь есть транспортный самолет, способный доставлять личный состав на берег, но экстренный рейс выбить не так то просто. Если конечно ты умеешь прыгать с парашютом…
— Не умею! — зло сказала Крис.
— Тогда придется сказать, что ты больна. В этом случае — итальянцы примут нас. На месте придется немного заплатить, чтобы они отстали. У тебя есть документы? Паспорт с итальянской визой?
— Дай мне интервью! — вдруг сказала Крис.
Я… не то чтобы удивился. Это ведь ее работа…
— Интервью? Но о чем?
— О том, что ты делаешь.
— О том, что я делаю?! Ты уверена, что людям нужно это знать?
— Уверена.
Британцы… Что меня поражало в британцах… меня многое в них поражало — но и это тоже. Британцы — прирожденные лжецы, нет мастеров тайной деятельности лучше, чем они. И в то же самое время — среди них есть какое-то болезненное стремление к правде… это проявляется, в том числе и в существовании многочисленных газет так называемой 'желтой прессы', смакующей грязные сплетни и скандалы. Вот согласитесь — кому нужно знать, что Наследный принц неверен своей супруге и она тоже неверна ему… кого, кроме них самих, этой несчастной семьи касается подобное? Для чего подкарауливать с фотоаппаратом у забора, преследовать машины… кому и зачем это нужно? Это низость. Но, тем не менее — британские репортеры раскапывают подобное… раскапывают и похлеще, то, что составляет государственную тайну. Нет, мне, наверное, никогда не понять Британию.
— Ты англичанка? — спросил я.
— Если тебя это интересует — да!
Глупый вызов в голосе. Очень глупый.
— По нашему уставу любой военнослужащий должен получить разрешение своего непосредственного командира перед тем, как давать интервью. Но я… дам тебе интервью. Только как частное лицо. И ни слова о работе…
Крис спасла часть аппаратуры в своей сумочке, аппаратуры, которая нужна была ей как репортеру. Я наотрез отказался от фотографирования, сейчас это совершенно ни к чему. Интервью должно было идти без указания моего имени, только — как слова дворянина Российской Империи. Этого было достаточно… все то, что я мог сказать, как дворянин, я мог сказать, и как офицер разведки и как вице-адмирал русского флота. Все это — и ничего кроме этого…
Контр-адмирал Талалиев, командующий ударной группой — он начинал на Каспии в засекреченной
