— Отчего же, поверю… — пожал плечами граф.
— Синдерелла!
— О… Должно быть у нас с вами есть нечто общее.
— Вот как? — девушка метнула горячий взгляд из-под густющих ресниц. Та еще штучка.
— Да. У меня тоже необычное имя…
— Да…
— Я Алан, двенадцатый граф Сноудон.
Судя по тому, как удивленно посмотрела на него девушка — прием, работавший в Париже, работает и здесь, в итальянском приграничье. На континенте к дворянским званиям относились с большим пиететом, чем на островах. Видимо, это было потому, что здесь так и не произошло крупных революций. Хотя нет… а как же французская…
Или может быть, британцы просто устали от пышных званий, так их много?
— Так вы рыцарь?
— Не совсем. Я королевский егермейстер.
— Егер…
— Егермейстер… Это значит, что я организую королевские охоты и отлавливаю браконьеров в королевских угодьях. Которые так и норовят организовать свою охоту на королевских землях…
Про себя граф Сноудон подумал, что тот итальянец в пробке дал ему отличный совет. Впрочем, иного и быть не могло — итальянцы знают, как брать от жизни максимум…
Утром, граф Сноудон проснулся в отличном настроении, хотя и с гудящим от усталости телом. Следовало бы дать себе отдохновение ночью, все-таки через всю Европу маханул, причем не на машине, а на мотоцикле. Но отдохнуть ночью так и не удалось, и только три чашки крепчайшего кофе, выпитые одна за другой — дали ему силы продолжать путь.
Синди приготовила ему кофе и проводила его. Наверное… так и должно быть… рыцарь отправляется в бой, а женщина провожает его на пороге. Пусть даже и та женщина, которая знала его всего одну ночь.
Дорога с итальянской стороны изменилась и не в лучшую сторону. Несмотря на то, что Италия теплая страна, морозы и снег бывают лишь в самой северной, приальпийской ее части и дороги не испытывают постоянного разрушающего воздействия воды, которая то замерзает то оттаивает — итальянцы не заморачивались такими мелочами, как регулярный ремонт дорог. В то время, как в Священной Римской Империи были построены великолепные бетонные автобаны, а в Империи Российской в основание дороги укладывали тонкую кевларовую сетку, чтобы предотвратить разрастание трещин — в Италии ограничивались кусочно-ямочным ремонтом, да и то — когда в голову придет. Так что — дорога федерального значения изобиловала заплатами, причем — заплаты эти были более гладкими, чем основное дорожное покрытие и, попадая на них, колесо мотоцикла могло опасно проскользнуть. Приходилось постоянно обращать внимание на дорогу и по возможности лавировать, уклоняясь от опасных мест выдававших себя едва заметным блеском на матовой поверхности дороги. Это утомляло.
По объездной — граф проскочил Турин, наверное, самый промышленно развитый город Италии. В отличие от Милана здесь не было укоренившейся финансовой олигархии — зато рядом была граница, на той стороне можно было продавать некоторые итальянские товары. Они были не такими качественными, как немецкие — но дешевле и прижимистые бюргеры их покупали. В Турине — находился главный завод крупнейшей промышленной компании страны ФИАТ, принадлежащей семье Аньелли, крупный нефтеперерабатывающий завод и шинное производство, работающие на триполитанской нефти и поставляющие свою продукцию в Европу и много чего еще. Кольцо вокруг Турина было получше, по крайней мере, оно было бетонным — и граф проскочил его без задержки.
Задержка получилась позже…
Уже у самого Рима — граф нагнал график — и сразу же был вынужден встать в пробке, ведущей к римской кольцевой. Когда он увидел хвост пробки, мигающий красными огнями стоп-сигналов — он притормозил и встал на ноги на мотоцикле, как всадник на стременах. Картина, которую он увидел, была безрадостной — пробка тянулась вперед минимум на милю…
Раздраженный донельзя, граф достал телефон и позвонил по номеру, который ему дали в Лондоне. И вовремя успел нажать на отбой, потому что заметил разомкнутый замочек на панели телефона. Это значило, что защита отключена и все переговоры прослушиваются. И только звонка с номера с островным роумингом — тут и не хватало…
Телефон зазвонил, граф тут же сбросил. И сделал себе заметку — купить итальянскую СИМ-карту. Интересно, что же произошло здесь…
О том, что произошло — он узнал только через полчаса. Автострада была перекрыта наполовину как раз в районе выезда на кольцевую. Полицейские машины, половодье мигалок, неприметные черные седаны с гражданскими номерами — спецслужбы или прокуратура, здесь она называется 'квестура'[61]. Стоящий на обочине грузовик — эвакуатор грузил краном на платформу искореженный взрывом Майбах.
Ракетная установка — привычно оценил граф — мощный противотанковый гранатомет или даже управляемый ракетный снаряд. Поймали на повороте, где машина притормаживает — и явно поймали кого-то серьезного. Из бизнеса — ни один чиновник не может ездить на такой вызывающе дорогой машине. Интересно, что за нахрен здесь творится…
Нервные, напряженные полицейские с автоматическими винтовками (для британца видеть такое было дико) — жезлами сгоняли машины с четырех рядов в два. Место происшествия уже было окружено яркой полицейской лентой.
Здорово…
Из-за этой долбаной пробки — Алан опоздал во Фьюмиччино, стоящем на берегу на западе от Рима примерно на полчаса. За это время — случилось непоправимое…
В здании аэропорта — они договорились встретиться у выхода с таможенного контроля, это было единственное место в аэропорту, где можно было гарантированно не потеряться. Было оговорено и то, что делать на случай, если граф Сноудон, выступающий в качестве полевого координатора операции. В этом случае, группа из крыла контрреволюционной войны САС должна была разделиться на две части. Трое из патруля — должны были взять напрокат как минимум две машины и последовать за объектом. Один, хуже всего знающий итальянский — остаться у таможенного контроля, встретить графа и сообщить о том, куда и когда уехал объект. Из патруля — один человек разговаривал по-итальянски свободно, потому что его мать была этнической итальянкой, еще двое учили язык в рамках офицерской подготовки (каждый боец САС должен знать как минимум два иностранных языка), последний — владел итальянским в объеме офицерского разговорника и интенсивного лингафонного курса. Он и должен был встречать графа — но вместо этого, пробившись через суету встречающих, граф увидел всех троих. И судя по безрадостному выражению лиц…
— Че коза?[62] — резко спросил граф.
В голове мелькнула мысль — убили. После того, как он только что видел искореженный гранатометным выстрелом лимузин на автостраде — первая мысль была именно такой.
— Она улетела, синьор, — сказал один из САСовцев.
— Что? Как улетела? Куда? — не понял граф.
— В Египет, синьор.
Голова — шла кругом.
— То есть как — в Египет? Зачем? Что ей там делать, в Египте?
— Не знаю, синьор…
— Твою мать! — выругался граф.
Он говорил громче, чем обычно, а выражаться в общественном месте и вовсе не стоило, поскольку это привлекает внимание. Но только что во Фьюмиччино приземлился двухпалубный МакДонелл Дуглас из Штатов, работы у таможенников было хоть отбавляй, а в посттаможенной зоне стоял такой гвалт, что хоть
