Джуд проснулась под мягкий, ровный стук дождя, а смутные воспоминания о сне еще были живыми и яркими. Хотелось свернуться калачиком под одеялом и провалиться в сон, чтобы снова увидеть эти картины. Но это казалось неправильным. Хорошего понемножку.
Куда полезнее, решила она, будет придумать и выполнить какие-нибудь повседневные дела. Дождливое воскресное утро можно провести, занимаясь основными домашними обязанностями. В конце концов, здесь — в Ардморе — у неё нет прислуги, которая занимается уборкой, как это было в Чикаго.
Как ни странно, но в глубине души она даже мечтала вытирать пыль и мыть полы — эти несложные занятия в некотором смысле помогут ей почувствовать, что этот дом принадлежит ей. Наверное, это выглядело странно, но ей нравилось перебирать старое тряпье, выбирая ветошь для пыли и пола.
Часть утра она провела, с удовольствием протирая и заново расставляя безделушки, которыми был полон дом Старой Мод. Чудесные расписные феи, элегантные чародеи, загадочные куски горного хрусталя покоились на всех столах и полках. Большая часть книг была посвящена истории и фольклору Ирландии, но среди них была и парочка изрядно потрепанных образцов в мягком переплете.
Значит, Старая Мод любила читать любовные романы. Джуд это показалось очень трогательным и очаровательным.
Не менее очаровательным, чем древний пылесос — старомодное чудо с длинной ручкой, обнаруженный девушкой. Пылесос отчаянно гудел и скрипел, но отлично справлялся с чисткой половиков и деревянного пола.
Она вылизала кухню и почувствовала, как при виде сверкающих железных кастрюль и фарфора в ней просыпается удивительное чувство удовлетворения. С каждым взмахом тряпки, становясь все увереннее, она вовсю орудовала в соседнем помещении. Коробки, хранившиеся в крошечной ванной, еще дождутся своей очереди, пообещала себе Джуд. И, скорее всего, даже сегодня вечером. И все, что покажется ей достойным того, чтобы оставить, или что-нибудь, вызывающее сентиментальные воспоминания, будет отправлено бабушке.
Следующим пунктом в ее плане стояла стирка.
Она сняла постельное белье с кровати в своей комнате и собрала остальное для стирки. Ее слегка смутило, что в своей жизни она ни разу не занималась стиркой. Но этому, наверное, не так сложно научиться. Ей пришло в голову, что, наверное, следовало бы начать со стирки, а не с уборки. Именно так она и поступит, но уже в следующий раз.
В тесной комнатушке за кухней нашлась корзина, в которую Джуд сложила принесенное сверху белье, хотя, дошло до нее, проще было бы сначала отнести наверх саму корзину.
Очередное открытие заключалось в отсутствии сушилки для белья. И если она не ошибалась, это означало только одно: придется развешивать белье на веревке. И, хотя наблюдать за Молли О’Тул было интересно и весело, выполнять те же самые манипуляции самой будет немного сложнее.
Но ей просто нужно научиться. И она научится, уверяла себя Джуд. Откашлявшись, она бросила тяжелый взгляд на стиральную машину. Видавшая виды, она была покрыта россыпью ржавых пятен по всему окрашенному в белый цвет корпусу. Управление было довольно простым. Сначала нужно набрать воды — холодной или горячей. И девушка предположила, что если ты хочешь что-то как следует отстирать, то необходима горячая вода и побольше. Прочитав инструкцию на коробке со стиральным порошком и в точности ей следуя, Джуд растянулась в улыбке, когда вода стала с шумом наполнять бак стиральной машины.
Чтобы отпраздновать удачное начало стирки, она поставила чайник и решила побаловать себя печеньем, которое нашла в жестяной коробке.
В доме было чисто. В её доме было чисто. Все стояло на своих местах, стирка шла сама по себе — теперь не осталось никаких отговорок, чтобы не думать о том, что она увидела прошлой ночью.
Женщина в окне. Леди Гвен. Её привидение.
Не было причин отрицать, что она видела её уже дважды. И видела вполне отчетливо. Настолько отчетливо, что смогла бы — даже притом, что она совсем не умела рисовать — сделать набросок лица, которое наблюдало за ней из окна.
Привидения. Они не были тем, во что её учили верить, хотя какая-то часть ее всегда любила вымышленный мир бабушкиных сказок. И если только она не страдает галлюцинациями, то она уже дважды видела привидение.
Может, она сорвалась с края того обрыва, у которого стояла, покидая Чикаго? Но сейчас она чувствовала себя достаточно спокойно. Не было ни напряженной головной боли, ни тошноты, ни давящего груза приближающейся депрессии с тех пор, как она впервые переступила порог дома на Холме Фей.
После небольшого раздумья она пришла к заключению, что чувствует себя хорошо — немного насторожена, но, тем не менее, спокойна, здорова и даже счастлива.
Так что, подумала Джуд, увиденный призрак, и, следовательно, существование других подобных существ говорят о необходимости научиться мыслить менее рационально.
Или она сорвалась с того обрыва, и результатом этого было чувство удовлетворения.
Она в задумчивости откусила кусочек очередного печенья и решила, что могла бы принять обе ситуации и спокойно жить: или сумасшедшей, или окруженной призраками.
Раздался стук в дверь. Джуд быстро стряхнула со свитера крошки и взглянула на часы. Незаметно пролетело утро, а она, как нарочно, забыла про обещанный визит Эйдана.
Очевидно, это был он. Ну и ладно. Они поработают и на кухне, решила она, закалывая волосы по дороге к двери. Несмотря на ее первоначальную, скажем так, химическую реакцию на этого человека, она испытывала к нему чисто профессиональный интерес. Человек, который дерется на улице с пьяными и так беззастенчиво флиртует с едва знакомыми женщинами, ни коим образом не привлечет ее внимание.
Она цивилизованная женщина, которая верит, что для улаживания конфликтов нужны благоразумие, дипломатия и компромиссы. Того, кто предпочитает использовать силу и кулак, она может только пожалеть. Даже если он и обладает таким красивым лицом и мускулами, которые словно оживают и волнами перекатываются под кожей, когда их пускают в дело. Джуд была слишком благоразумной, чтобы быть ослепленной внешней привлекательностью.
Она запишет его истории, поблагодарит его за сотрудничество. И это все.
Но потом она открыла дверь. Он стоял под дождем, капли сверкали на его волосах, и улыбался. Его улыбка была похожа на летний день — теплый и ленивый. И она поняла, что здравомыслия у неё не больше, чем у щенка.
— Добрый день, Джуд.
— Привет, — доказательством его влияния на неё был и тот факт, что ей понадобилось целых десять секунд, чтобы заметить огромного мужчину, стоящего позади него и сжимающего цветы в гигантской ручище. Он казался несчастным, отметила она, дождь стекал с козырька его промокшей кепки, широкое лицо было бледным, как луна, а широкие, как решетка грузовика, плечи были опущены.
Он лишь вздохнул, когда Эйдан сильно ткнул его локтем в ребра.
— Э, добрый день, мисс Мюррей. Меня зовут Джек Бреннан. Эйдан говорит: я себя плохо вел вчера в вашем присутствии. Я извиняюсь и надеюсь, что вы простите меня.
Он протянул цветы, глядя на нее грустным взглядом налитых кровью глаз.
— Я немного перебрал, — продолжал он. — Но это не повод, чтобы грубо ругаться в присутствии леди — хотя я и не знал, что вы там были, не так ли? — говоря это, он скосил глаза в сторону Эйдана и мятежно поджал губы.
— Нет, — она говорила твердым голосом, хотя намокшие цветы казались такими трогательными, что её сердце таяло. — Вы были слишком заняты, пытаясь ударить своего друга.
— Ну что вы, Эйдан слишком быстр, чтобы мне удалось достать его, когда я выпью, — его губы всего на мгновенье изогнулись в красивую, на удивление, улыбку, а затем он снова опустил голову. — Но даже такие обстоятельства не извиняют подобного поведения в присутствии леди. Поэтому, я приношу свои извинения и надеюсь, что вы не думаете обо мне слишком плохо.
— Ну, хватит, — Эйдан похлопал друга по плечу. — Ты отлично справился, Джек. Мисс Мюррей слишком добра, чтобы держать обиду после такого чудесного извинения, — он посмотрел на неё, словно они вдвоем знали какую-то безобидную шутку. — Не так ли, Джуд Франциска?
Вообще-то она уже не сердилась, раздражало только то, как быстро ее раскусили. Не обращая
