задумался.
— Я не хочу довольствоваться ни дюймом меньше, нежели все. И только потому, что я люблю Эйдана, и что мы любовники, еще не должно означать, что я упаду в обморок от волнения потому, что он решил, что ему нужна чертова жена и я та, кого он выбрал. Я уже делала такой выбор, большое спасибо.
Покрасневшая и задыхающаяся, она смотрела на Кэррика. И лишь сейчас она поняла все, что не могла облечь в слова ранее. Непонимание этого факта внутри себя она выразила словами. И больше она никогда не согласиться на меньшее, нежели все.
— Я считал, что есть смертные, которых я не понимаю, — несколько секунд спустя проговорил Кэррик. — Но сейчас я думаю, что это только относиться к смертным женщинам. Тогда объясните мне, Джуд Франциска? Почему не достаточно одной любви?
Она издала тихий вздох.
— Так бывает.
— Почему вы говорите загадками?
— До тех пор, пока вы сами не сможете решить это для себя, об этом не имеет смысла говорить. А после того, как вы поймете, в словах уже не будет необходимости.
Он пробормотал что-то по гэльски и покачал головой.
— Подумайте: один выбор может либо построить судьбу, либо ее разрушить. Сделайте правильный выбор, — затем, тряхнув запястьями, исчез, словно рябь в воздухе.
Эйдан был не менее сильно разочарован в женском роде, нежели Кэррик. Если бы ему кто-нибудь сказал, что его эго пострадало, то он бы просто посмеялся над заявившим это. Если бы кто-нибудь заметил, что придет время и страх охватит его, то он бы ответил, что тот говорит глупости. Но если бы ему сказали, что когда его сердце сожмут, ему станет больно, то он выкинул бы их из бара.
Но сейчас он чувствовал все выше перечисленное, и замешательство овладело им. Он был настолько уверен в том, что понимает Джуд. Ее ум и сердце, как и ее тело. И это означало, что Эйдан что-то упустил. И это было правдой, он говорил так, словно брал препятствие. И никак не мог предположить, что Джуд будет так холодна, впрочем, как и ее небрежный ответ на его предложение. Ради Христа, он сделал предложение девушке, а она ответила «нет, спасибо» тем же тоном, что говорят «как вам будет угодно», и вернулась на кейли.
Его сладкая и застенчивая Джуд Франциска не заикалась и не краснела, а холодно посмотрела на него, а затем повергла его навзничь. И в этом не было ни капли смысла, поскольку любой дурак мог бы сказать, что они подходят друг другу. Словно два звена в длинной и сложной цепи. И эту цепь он себе прекрасно представлял: постоянство и традиции. Мужчина к женщине, поколение к поколению. Она была той, с которой он должен быть, и вместе они могли бы выковать следующее звено в этой длинной цепи.
Мне нужен другой подход, решил он, меряя шагами комнату, вместо того, чтобы заканчивать работу с документами. Эйдан знал, как ухаживать и добиваться женщин. В конце концов, он занимался этим множество раз. Конечно, тогда у него были совершенно иные цели, подумал он, и снова начал волноваться. Но не слишком, признался сам себе, еще нет, он чувствовал себя младенцем в деле ухаживания за девушкой, чтобы заполучить ее в жены.
Он услышал шаги Дарси по лестнице за несколько минут до того, как она подошла к двери. И, как обычно, без стука вошла в комнату.
— Шон внизу на кухне и, считая меня девочкой на побегушках, послал узнать, заказал ли ты картофель и морковь, и будет ли у нас сиг до конца недели от Пата Райана, как он и планировал.
— Пат пообещал нам свежую рыбу завтра, а все остальное к середине недели. Он ведь еще не начал готовить на сегодня? Сейчас лишь половина первого.
— Нет, но он сейчас суетиться, изучая один из рецептов леди, который получил вчера вечером на кейли, оставив большую часть обязанностей на меня. Ты спустишься в бар или так и будешь сидеть здесь и рассматривать стены?
— Я работаю, — парировал он, немного преувеличив, поскольку значительную часть времени занимался именно разглядыванием стен. — В любое время, когда ты захочешь заняться бумагами, просто скажи мне.
Его тон удивил девушку. Зная, что бросает Шона и их дневную помощницу, девушка плюхнулась в кресло, положив ноги на подлокотники.
— Только тогда, когда к тебе вернется разум и рассудок.
— Тогда оставь меня, спускайся вниз и займись своей работой.
— У меня как раз подошло время десятиминутного перерыва, и я здесь посижу, пока он не закончиться, — она так сладко ему улыбнулась, пожалуй, слишком сладко, чтобы этому можно было поверить. — Так о чем ты задумался?
— Я не задумался.
Дарси поднесла к глазам ладонь и начала рассматривать маникюр. Он подошел к окну, затем вернулся к столу, снова пошел к окну, когда молчание сделало свое дело.
— Ты же плотно общалась с Джуд последние несколько месяцев?
— Я, да, — она улыбнулась еще шире. — Не так тесно, как ты, но в каком-то смысле. Вы поссорились? И именно поэтому ты расхаживаешь взад-вперед и хмуришься?
— Нет, мы как раз не сорились, — он сунул руки в карманы. Это было унизительно, но какой выбор у него еще оставался. — Что она говорила обо мне?
Дарси удалось не захихикать вслух, но внутри себя она расхохоталась и захлопала ресницами, глядя на брата.
— Мы обсуждали тебя. Но я не болтушка.
— Меньше на час в следующую субботу.
Мгновением спустя Дарси села, ее глаза были полны лукавства.
— Ну, и почему ты этим интересуешься? Что именно тебе надо знать?
— Что она думает обо мне?
— О, она считает тебя красивым и обаятельным, и я ничего не смогу сказать, что изменило бы ее мнение. Ты просто сбил ее с ног со всей этой романтикой. А то, как ты нес ее на руках по лестнице, было ловким ходом, — она рассмеялась, когда увидела его растерянное выражение лица. — Не спрашивай, о чем говорят женщины, если не хочешь это знать.
Он сделал осторожный вздох.
— Она не уехала… после этого.
— О, эта тоска и шепот! — Дарси не могла удержатся, спрыгнула с кресла, подбежала к нему и поцеловала. — Ну, конечно, нет, голова садовая. Она слишком благоразумная для этого, хотя мы с Бренной немного расспрашивали ее. Что тебя беспокоит? Насколько я могу судить, Джуд считает, что ты — величайший любовник со времен Соломона и царицы Савской.
— И только? Секс, романтика и увлечение на несколько месяцев? И все?
Веселье пропало из ее глаз, когда она взглянула на Эйдана.
— Прости, милый. Ты по-настоящему расстроен. Что случилось?
— Вчера вечером я попросил ее выйти за меня.
— Ты сделал это? — мгновенно Дарси запрыгнула на него, обняв ногами его за талию, а руки закинув на шею, сжав мужчину, словно удав. — Но это же здорово! Я так счастлива за вас! — смеясь, она расцеловала его в обе щеки. — Идем на кухню и скажем Шону, а также Ма и Па.
— Она сказала «нет».
— Они захотят вернуться и познакомиться с невестой перед свадьбой. И тогда мы… Что?
Его настроение упало еще ниже, когда он увидел, как Дарси посмотрела на него.
— Она сказала «нет».
Чувство вины охватило девушку.
— Она не могла. Она не это имела в виду.
— Она сказала это достаточно четко и вежливо, и добавила «спасибо». — И это «спасибо» было горькой пилюлей.
— Ну, и, черт побери, что это с ней случилось? — охваченная яростью, Дарси стала на ноги и уперлась кулачками в бока. Гнев, как она всегда знала, был более удобным настроением, нежели чувство
