– Но ведь это нечестный способ ведения войны, - сурово произнес де Торнэ.
Найтингейл весело рассмеялся, искренне удивившись:
– А разве в войне вообще есть что-либо честное? Разрушения и убийства всегда остаются разрушениями я убийствами, независимо от того, какое оружие используется.
– Но ваше оружие не оставляет места для героев и подвигов.
Найтингейл в ответ лишь презрительно пожал плечами.
– Может быть, вы вообще против войны, майор? Но ведь от нее зависит ваша карьера. Вы же не собираетесь всю жизнь оставаться майором?
– Я предпочитаю получать чины и награды честным путем.
– Об этом можете не беспокоиться. Вы получите возможность совершенно честно уничтожить огромное количество людей. Наркотик применят против мирного населения, а войска Нижних Королевств пострадают мало. Кстати, позвольте дать вам небольшой совет? Лучше не лезьте в политику, де Торнэ. Это не для вас.
– Очевидно, вы правы, - сказал майор а поднялся, допивая вино. Он осторожно поставил пустой бокал на стал.
– Боюсь, мне пора идти, милорд. Меня ждут дела. Надеюсь, вам понравилось вино.
Он поклонился и вышел из комнаты.
Найтингейл, недоумевая, проводил его взглядом и пожал плечами. Типичный туповатый служака. В винах, правда, неплохо разбирается.
В коридоре де Торнэ подозвал к себе скучающего часового.
– Слушай, парень, лорд просил не беспокоить его до вечера. Никого к нему не пускай, ясно?
Часовой молча кивнул и спрятал подученную от майора купюру. Де Торнэ неторопливо вышел из здания посольства.
Вино скоро подействует. Лорду Найтингейлу предстоит подвергнуться той же участи, на которую он обрекал тысячи людей. Майору было несложно достать немного супершакала в штабе Стражи, а вот противоядие обошлось ему в приличную сумму. Найтингейл сейчас один в запертой комнате, а наркотик уже потихоньку начинает свою работу. Изменник сам разорвет себя на куски, если только есть хоть какая-то справедливость в этом лучшем из миров.
И де Торнэ холодно улыбнулся. Предательство должно быть наказано.
Хок и Фишер с облегчением покинули здание штаба. С них официально сняли все обвинения, официально объявили выговор за самовольные действия, официально вынесли благодарность за разоблачение предателей и уж совсем официально отказали в отпуске. Хок хотел было извиниться перед Гленом за удар обухом по затылку, но потом решил отложить это до того момента, когда у майора улучшится настроение.
Он с улыбкой огляделся по сторонам. Улица, как всегда, была полна спешащего куда-то народа, никто не обращал внимания на Хока и Фишер. Наконец-то не надо никуда бежать, не надо ни от кого прятаться. Восхитительно!
– Я просто не могу опомниться, как быстро все поверили в твое сумасшествие и в мою измену, - грустно произнесла, Фишер. - Никто не вспомнил, сколько всего мы сделали для города.
– Ничего страшного, - весело заявил Хок. Сейчас ничто не могло испортить ему настроение. - Наши заслуги не так уж много значат. Кстати, половина Хейвена и так думает, что мы сумасшедшие, потому что не берем взяток, а крутая половина убеждена в том, что мы хотим их поубивать при первой же возможности.
– Проклятый город! Настоящий гадюшник. Лучше бы Моргав своим наркотиком стер его с лица земли!
– Ладно, не хандри, Изабель. Люди в Хейвене не хуже и не лучше жителей других городов, и наш долг защищать их. Я вообще считаю, что большинство людей на свете на самом деле добрые.
– Да? Назови хоть двух!
Фишер хотела еще что-то сказать, но тут к ним подошла оборванная женщина, держащая за руку маленькую девочку, с головы до ног укутанную в кучу одежек.
Женщина поклонилась Хоку, а ее дочь немедленно спряталась за материнской юбкой.
– Я пришла поблагодарить вас, капитан, - степенно произнесла женщина, - Вы спасли мою дочь из завала. Теперь Кати чувствует себя хорошо.
Хок посмотрел на девчушку и улыбнулся.
– А мне сказали, что она умерла…
– Господь с вами, капитан! Господа доктора даже пришили ей отрезанную ножку, а Стража оплатила все расходы на лечение. Настоящее чудо! И все благодаря вам, капитан. Я никогда не верила в ужасные сплетни, которые рассказывают про вас.
Женщина снова поклонилась и пошла своей дорогой, девочка, застенчиво оглядываясь, засеменила за ней. Вскоре они обе исчезли в толпе. Фишер посмотрела на Хока и проворчала:
– Ладно, убедил, парочка хороших людей на свете все-таки еще отыщется.
ПОДЗЕМЕЛЬЯ ХЕЙВЕНА
1. ПРЕИСПОДНЯЯ
Вместе с весной в Хейвен пришли дожди и резкие порывы ветра, стремительно налетавшие с моря. Яростные потоки воды низвергались с неба, вырывались из водосточных желобов. Крыши превратились в водопады, вода струилась по черепице, хлестала из водостоков, изображающих пасть дракона. Дождь продолжался неделями, городские заклинатели погоды были бессильны, и несчастные сограждане от души проклинали их. Дождь врывался в дымовые трубы, наполнял комнаты сырым чадом. Без особой нужды никто не решался выходить на улицу. Люди сжимали зубы и старались не замечать промокшую одежду и бесконечный стук дождя по крыше. Наступил сезон дождей, и народ терпеливо встречал его, как встречал уже много раз - с упрямой бессильной злобой.
Но хейвенский порт в эти дни был празднично украшен. Над улицами лениво колыхались многоцветные намокшие флаги. Гирлянды и украшения яркими красками брали верх над сыростью и серостью будней. В Хейвене находились два Короля, и город спешно примерял на себя радостную улыбку, веселился как мог. Потребовалось бы нечто большее, чем какой-то занудный дождичек, чтоб подмочить настроение Хейвена, когда он готовился к празднику. Город гулял, улицы были заполнены восторженной толпой, в кабаках и тавернах не оставалось свободных мест. Чтобы хоть как-нибудь укрыться от дождя, между домами натягивались тенты. Под ними кипели ярмарки, кричали лоточные торговцы, кувыркались акробаты, вырастали балаганы и аттракционы.
Конечно, не все могли позволить себе отдых даже сейчас. Городская Стража, как обычно, находилась на посту, охраняя закон и защищая честных граждан от бандитов, карманников и хулиганов, а чаще всего от них самих. Хейвен слыл суровым, жестоким городом, жаждущим крови даже во время, казалось бы, всеобщего праздника. И поэтому Хок и Изабель Фишер, капитаны городской Стражи, вышагивали по серым улицам Северной окраины, совершая свой будничный обход. Они закутались в
