изжарится.
Клер отступила в прохладный полумрак дома и с облегчением вздохнула, почувствовав под ногами лишь чуть теплый деревянный пол. Взглянув на конверт, она внезапно испытала желание бросить его и уйти. Она не узнала парня, и почему он не ответил ей? Это очень странно, а странности в Морганвилле редко оборачиваются чем-то хорошим.
Заперев дверь, Клер надорвала конверт. Никакого запаха крови или гнили — уже плюс. Она заглянула внутрь и не увидела ничего, кроме записки. Вытряхнув ее, она тут же узнала бумагу — плотную, дорогую, кремового цвета, с вытесненным на ней символом, тем же, что и на ее браслете.
Послание от Амелии. Значит, парень, который принес конверт, пользуется ее доверием, во всяком случае, настолько, чтобы ему было дано такое поручение.
— Все в порядке? — спросил голос Майкла из дальнего конца коридора.
Клер торопливо сунула записку в конверт и повернулась.
— Да. Просто почта.
— Что-нибудь интересное?
— Я еще не просмотрела. Скорее всего, рекламный хлам.
— Радуйся, что тебе не надо платить за электричество, воду, кабельное телевидение, Интернет и вывоз мусора. Послушай, я хочу подняться к себе. Крикни, если что-нибудь понадобится. Пошарь в холодильнике, если захочешь есть. — Он помолчал. — Только не открывай кувшин сзади на верхней полке.
— Майкл, ты ведь не хранишь в нашем холодильнике кровь?
— Я сказал — не открывай его. Так что ты никогда не узнаешь.
— Дерьмо!
— Съешь что-нибудь. Я иду спать.
Оставшись одна, Клер развернула письмо, от которого исходил слабый запах высушенных роз — как будто бумага хранилась в коробке с лепестками. Интересно, сколько ей лет?
Записка была простая, короткая, но при чтении ее Клер пробрала дрожь.
И все. Клер несколько мгновений смотрела на написанные аккуратным почерком строчки, потом сложила записку и сунула в конверт. Она по-прежнему чувствовала усталость и голод, но теперь над всем этим преобладал страх.
Амелия недовольна ею.
Это очень скверно.
Два дня. А Майкл мог сопровождать ее только по вечерам.
Нет, откладывать нельзя.
Клер порылась в рюкзаке. Склянка с красными кристаллами по-прежнему была там, в кармане на молнии.
Если взять машину Майкла… Нет, не выйдет. Сквозь тонированные стекла ей в жизни ничего не разглядеть; как же вести автомобиль? И детектив Лоув не станет ее подвозить. Можно, конечно, попробовать позвонить Хессу, однако сегодняшнее поведение его коллеги настораживало и пугало.
И все же отправиться в путь пешком она не могла.
Вздохнув, она позвонила Эдди, таксисту.
— Что? — взорвался он. — Имею я право на выходной день? Ну, чего тебе?
— Эдди, я очень, очень извиняюсь. Окажите мне любезность. — Клер торопливо проверила, сколько у нее денег. — Поездка совсем короткая, и я заплачу вдвое. Пожалуйста.
— Вдвое? Я не принимаю чеки.
— Знаю. Плачу наличными.
— Ждать не буду. Подбираю, ссаживаю и уезжаю.
— Эдди! Двойная плата! Вы хотите получить ее или нет?
— Ладно, ладно, не выпрыгивай из штанов. Говори адрес.
— Дом Майкла Гласса.
Тяжкий вздох Эдди напоминал маленький ураган.
— Опять ты. Ладно, буду. Но, клянусь, в последний раз. Суббота — это святое.
— Да! Да! В самый последний раз.
Эдди отключился. Кусая губу, Клер сунула записку Амелии в рюкзак, от всей души надеясь, что Майкл действительно спит. Потому что если он случайно подслушал ее разговор с таксистом, отговорками она не отделается.
Машина — когда-то желтая, а теперь выцветшая на солнце — появилась через пять минут. Клер ждала на подъездной дорожке, тут же села внутрь и отдала Эдди все деньги, которые у нее были. Он дважды пересчитал их, заворчал и включил счетчик.
— Адрес?
— Дом Кэтрин Дей.
Езда с Эдди научила ее тому, что никаких номеров сообщать не надо, только имя. Он знал всех уроженцев города и кто где живет, а студентов просто высаживал у кампуса.
Перекинув руку через спинку сиденья, Эдди хмуро воззрился на Клер. Это был крупный парень с непокорными темными волосами и глазами неизвестного цвета, поскольку по большей части он хмурился.
— Дом Дей. Уверена?
— Уверена.
— Я ведь сказал, что ждать не буду?
— Эдди, поезжайте, пожалуйста!
— Ладно, твои заботы.
И он с такой силой вжал педаль газа, что Клер отбросило на подушки.
12
Проникнуть в хижину Мирнина не составляло труда — вообще говоря, искусство требовалось для того, чтобы не оказаться там. И разумеется, чтобы выйти оттуда. Тонкие полоски света разрезали тьму, проникая сквозь неплотно пригнанные доски, но все равно видно было плохо, да и Клер практически не приходилось бродить в логове Мирнина в темноте. Или даже в полумраке. На полке рядом с дверью она нашла фонарик и включила его. Бледный круг света заскользил по пыльному полу и остановился на уходящей вниз узкой лестнице.
Она двигалась очень медленно, очень осторожно.
— Мирнин? — позвала она тихонько, зная, что он все равно услышит: из-за постоянной тишины и недостатка общения у него чрезвычайно обострился слух.
Никакого ответа.
— Мирнин?
У подножия лестницы Клер увидела яркий свет. Судя по его странному оттенку, хозяин задействовал все многообразные имеющиеся у него источники освещения: электрические, масляные и даже свечи.
— Мирнин, это Клер. Где вы?
Обычно хозяин постоянно находился в движении — словно колибри, перепархивал от одной привлекшей его внимание вещи к другой. Но сейчас он стоял в центре комнаты так неподвижно, что она едва не проскочила мимо. Вампиры дышат, правда, слабо: их потребность в кислороде ниже, чем у обычных
