Под ней запал пропал, азарт разбился. И нет ни дна, ни брода — ни в стакане, ни в любви. За что боролся — тем и отравился! Я послал всё к чертям, я смирился с судьбой: Тихий час, пижама, кровать… Но по ночам я мечтаю вернуться в запой — Тот, какого тебе не прервать. 1998
От рождества до рождества
(25 декабря 1995 — 7 января 1996)
1. Католики встречали Рождество, А мы с тобой хлебали мутный джин, И мы ещё не знали, каково, Но понимали, что не избежим… Я мир застал за прерванным постом И брал тебя в свидетели опять, А после — сортировочным мостом Я уходил в плюс-минус двадцать пять. Была эпоха долгой, но прошла, Молчанье смыло золото с неё, И бремя перезрелого ствола Мы разрядили дырками над Ё, И я свою дыру унёс с собой, А ты свою — обрамила в кольцо… И в ту же ночь серебряная боль Свинцовый клык всадила мне в лицо. Оставив веру тем, кто вечно спит, Оставив горечь тем, кто сладко пьет, Одну реальность — тем, кто мает быт, Другую — тем, кто пестует пейот, Я уповал на волю лишь и явь, И пробовал держаться на своих, И боли говорил: «Иду на я — Пусть выживет один из нас двоих.» Но кто я — безымянный имярек! Не мне спускать судьбу на тормозах! И не берег ни чёрт, ни оберег, И боги отвернули образа. И я не ждал пощады от друзей, И не просил подмоги у врагов, Я видел цифру скомканных затей — Восьмерку пик из девяти кругов. И петь за здравье вслух уже не мог, А пел лишь про себя за упокой, И то, что стал я половиной бог, Мне вышло боком и одной ногой, А половина та, что Человек, С привычной долей странно не мирясь, Из средств подлунных строила ковчег, Способный в этой грязи не погрязть… И ты пришла: две капли на стакан — Я этот факт в Аду не утаю. И, если буду только сам не слишком пьян, Все под присягой повторю в Раю, Как, разделив полуторный диван, Мы плавно зависали на краю, И время пело, будто тетива: «Нет в смерти счастья, срок тебе даю!» * * * Но рок — не слово, слог — не воробей, Вульгарный стиль расплатой чреват, — Я отдал всё от кроны до корней, Я выдержал разгрузку в тыщу ватт. Уж верно, на волне — как на волне, Тем паче, под волной — как под волной! Мой дух рождал трагедию извне, Из музыки — не стой же под струной! Крест на душе — и ни души окрест, А боль сгибает копья, хоть рычи! Я сел, уснул, но вовремя воскрес, Когда пришли верховные врачи, И я халаты их искрапил вдрызг, Пытаясь отшутиться и пропасть, И свой язык, как горький фильтр, грыз,
