Зимовье зверей

Я был паяц невидимого фронта,
Теперь меня облюбовала фронда,
И вытолкнула выше потолка.

Когда-то красная Москва,
Неси меня во весь опор!
Кто первый пойман, тот и вор, —
Альтернатива такова.

За мартом неизбежен жерминаль,
А прежде сентября жди термидора.
Мой чёрный ящик увела Пандора —
И я не знаю: муза ли, жена ль?

На лице подтёки от разлук,
В запястьях пульс отчётливей чечётки.
Цепляюсь за слова, держусь за чётки,
И бьюсь то лбом, то сердцем о каблук.

Я в Шереметьево один
Завис ветровкой на гвозде,
И мне мерещится везде
Высокогорный серпантин.

Играй же, мой невидимый тапёр,
Шлифуй штанами свой вертлявый троник,
А я один на фоне плоских кинохроник
Открою дверь в воздушный коридор.

Дороги к закату облака, —
И вот сквозь кашу птичьих переносиц
Летит в пике мой реактивный судьбоносец,
А я катапультируюсь в бега.

Дрожите, мёртвые моря!
Я выживаю вопреки,
Я заплываю за буйки,
Я забываю якоря.

Волоколамское шоссе,
Я сделал круг — и невредим.
Я в Шереметьево один,
Я избежал твоих эссе.

1996, 2002

Пишу тебе

Пишу тебе за три родины,
Моё долгое путешествие.
Годы прожиты, люди пройдены,
И опять живу против шерсти я.

Пишу тебе за три посоха,
Моё главное приключение.
Я иду по дну, будто посуху,
А мир опять плывёт по течению.

Пишу тебе перво-наперво
О том, что уже потеряно.
Пишу о том бело-набело
И уже не стучу по дереву.

О том, что ещё не начато,
И неясно, когда аукнется,
Я пишу тебе черно-начерно —
Надежду цежу по унциям.

Пишу тебе за три космоса,
Моё тайное несогласие.
Я на суше черчу без компаса
И сверяю моря по классикам.

Я видел три вечных города,
И в каждом из них — по Цезарю,
Я писал о том за три голубя —
Голубей подстрелили цензоры.

Здесь зелено, да не молодо,
Время тянется, как процессия,