Зимовье зверей

А я пишу тебе за три голода,
За семь холодов по Цельсию.

Пишу тебе за три выстрела,
Моё зыбкое перемирие.
В кобуре моей что-то вызрело,
Только я не пойму, что именно.

Но я вижу галеры с язвами,
И в тени иных, будто в нише я.
И глаза мои вроде ясные,
Но в мозгу царит чернокнижие.

Чудеса чересчур воинственны,
И в ходу по воде хождения.
Здесь на каждого по три истины,
И на всех одно заблуждение.

Пишу тебе неразборчиво —
И не кесарем, и не писарем.
Пою тебе мелким почерком,
Едким месивом, горьким бисером.

Пишу на деревню дедушке —
Забавляюсь свободой творчества.
За душою моей — безденежье
Да постылое богоборчество.

Я спиной к спине — тот же вроде бы,
А лицом к лицу — так вообще не я.
Я зову тебя за три родины,
Моё страшное возвращение…

Бумага моя кончается.
Продолжается расстояние.
Я пишу тебе паче чаянья
Из отчаянья — в покаяние.

2002

Из запоя

Не так давно нас было двое,
Мы всё делили пополам.
Но он не вышел из запоя,
Он навсегда остался там.

Судьба ему не потакала,
И рок поблажек не давал.
Ему семь футов было мало,
И вот пришёл девятый вал.

Его влекла стезя героя,
Он по утрам дышал огнём.
Но он не вышел из запоя,
Он навсегда остался в нём.

Не дождалась его чужбина,
Не задались его дела,
Труба — и та недотрубила
И за собой недозвала.

А если б, а если б, а если б
Мы были умней,
Мы сочинили бы песню
И жили бы в ней —
Как будто в отдельной квартире,
В отдельной стране.
Но мы за постой заплатили
По самой предельной цене.

Он тоже жаждал, но не мщенья.
Он быть хотел, но не собой.
И от ненужного общенья
Бежал в естественный запой.

Он был поэтом — в куче прозы
Он слыл мужчиной — в свете дам.
(Читатель жаждет рифмы «розы»,
Но я её ему не дам!)